Солнце и Замок - стр. 60
– Оттого, что знаю тебя, Автарх.
– Значит, ты – один из моих подданных и на борт взошел со мной вместе.
В ответ Пурн кивнул.
– И Гунни?
– Нет, Автарх, Гунни из старослужащих. Она тебе не враг, если ты так подумал.
К немалому моему изумлению, Зак поднял на меня взгляд и кивнул.
– Об этом я, Пурн, знаю несколько больше, чем ты.
– Я так надеялся, что она поцелует меня, – будто ничего не расслышав, продолжал он. – А ты ведь даже не знаешь, что это здесь означает.
– Она поцеловала меня при первой встрече, – сказал я.
– Я видел, и твое незнание обычаев заметил сразу. На этом корабле каждому новичку полагается обзавестись парой – любовницей либо любовником из тех, кто служит давно, чтоб его посвятили в обычаи на борту. Поцелуй – знак.
– Как известно, женщина вполне может и поцеловать, и убить, и одно другому нисколько не помешает.
– Гунни не из таких, – возразил Пурн. – Ну, я так думаю.
– Но ты готов был убить меня из-за нее? Ради ее любви?
– Я нанялся в рейс, чтобы покончить с тобой, Автарх. Ведь всем известно, куда ты отправился и что задумал, если удастся, привести в мир Новое Солнце, перевернуть Урд вверх дном и погубить всех до единого.
Неописуемо ошеломленный не только его словами, но и очевидным чистосердечием, я отступил на шаг. Пурн тут же вскочил на ноги. Зак немедля метнулся к нему, но, хоть и достал длинным клинком плечо несостоявшегося убийцы, рана оказалась неглубока, и тот зайцем умчался прочь.
Зак был готов, точно гончая, броситься за ним следом, однако, услышав мой оклик, остался на месте.
– Убью его, если снова попробует лишить меня жизни, – пояснил я. – Однако преследовать человека, убежденного, будто вершит правое дело, по-моему, не годится. Похоже, мы оба на свой лад стремимся спасти Урд.
Зак в недоумении поднял брови и весьма выразительно пожал плечами.
– Ну, а теперь надо бы разобраться в тебе. Ты беспокоишь меня куда сильнее, чем Пурн. Разговаривать ты, вижу, умеешь.
– Зак говорить! – с энергичным кивком подтвердил он.
– И понимаешь, что говорю я.
Зак снова кивнул, но на сей раз вовсе не так уверенно.
– Тогда признайся честно. Не тебя ли мы с Пурном, Гунни и остальными ловили в грузовом трюме?
Зак, вытаращив глаза, замотал головой и отвернулся от меня в манере, красноречиво свидетельствующей, что этого разговора он продолжать не желает, но я не сдавался.
– Больше скажу: это ведь я изловил тебя. Изловил, но не убил, а чувство благодарности тебе, очевидно, не чуждо. Поэтому, когда Пурн напал на меня со спины… Зак! Зак, вер-нись!
Сорвавшись с места, Зак, как и следовало ожидать, бросился наутек, и угнаться за ним при моей-то увечной ноге не стоило даже надеяться. Из-за каких-то причуд корабля он еще долго оставался в поле зрения, появляясь с одной стороны лишь затем, чтоб вмиг исчезнуть в другой, а негромкое шлепанье его босых пяток какое-то время доносилось до меня даже после того, как сам Зак окончательно скрылся из виду. Все это живо напоминало один давний сон, сон о мальчишке – как и я, сироте, носящем то же имя, что и я сам, и ту же одежду, какую сам я носил в ученичестве, бегущем стеклянными коридорами: ведь в том сновидении маленький сирота Севериан отчасти играл мою роль, и лицо Зака, казалось, тоже приобрело некое сходство с моим, удлиненным и узким.