Солнце и пламя - стр. 31
Во-вторых, рассказы про камнепады и снежные лавины, похоже, враками оказались. Ну или люди, про них болтающие, какой-то другой дорогой через перевал шли. Мы, по крайней мере, сами ничего такого не видели, и слышать гула рассерженных гор, того, который говорит путешественнику о недалеком бедствии, нам до самого подъема на перевал не довелось.
А до него мы добрались довольно быстро, дней за пять. Дышать здесь было трудновато, воздух оказался здорово разреженным, но зато вид открывался восхитительный! Оно и не странно – с вершины горы, пусть даже не самой главной, мир кажется не таким уж большим и очень спокойным.
За спиной остались луга Пустошей, слившиеся в одно зеленое пятно. Развалины старых замков, реки, стада овец, отсюда вовсе были неразличимы, и даже Форнасион казался лишь светлым облачным росчерком на горизонте. Но назад мы не смотрели, ведь перед нами открывались новые просторы. И пусть под ногами лежала та же дорога, только теперь она вела вниз. Монброн даже пошутил, что по ней мы доберемся либо до исполнения желаний, либо до смерти. Мол, у нас, оказывается, даже есть выбор.
Шутка, признаться, была так себе, о чем Гарольду немедленно заявила Рози. А Жакоба и вовсе перекосило от неудовольствия. Оказывается, в народе бытует поверье о том, что в эдаких местах на подобные темы говорить не стоит. Он еще в бытность свою подмастерьем ювелира об этом от горцев слышал, тех, что рубины его хозяину сбывали. Мол, когда ты в горах, боги от тебя находятся не так далеко, могут услышать сказанное и сделать то, о чем ты говорил. Эбердин, дослушав, презрительно скривилась, но опровергать его слова не стала.
Уж не знаю – на самом деле все так и обстояло или просто кости для нас легли «единицами» вверх, но через день после того, как мы начали спуск вниз, преждевременно предвкушая переход из зимы обратно в весну, все и произошло.
Обвал начался не вдруг. Сначала под нашими ногами ощутимо колыхнулась каменная плоть горы, заставив покачнуться, а после несколько раз судорожно дрогнула так, что у меня чуть сердце от страха не зашлось. Одно дело с живыми существами сражаться, совсем другое – природа. Ее не убьешь и не напугаешь. А вот она запросто может и то и другое сделать, даже того не заметив.
Следом за этим со всех сторон что-то загудело, загромыхало, а после истошно завопила Эбердин, которая, мешая непристойную брань с обычными словами, призвала нас пришпорить лошадей и спешно гнать их к высоченной скале, что находилась где-то в миле впереди от нас. Еще она отчего-то назвала ее «козырьком».