Солнце цвета меда - стр. 51
– Пусть будут! – не смолчал, как обычно, Нерейд. – Да только более приятные. А то мертвые, с косами… Аж мурашки по коже!
– Эти мурашки размером с жуков, – проворчал Эйрик. – Иные твою дубленую шкуру не прокусят!
Дружинники загоготали.
– Хватит ржать, – одернул их Ивар. – Надели бы лучше кольчуги. Новгородские владения кончились, из-за любого дерева может вылететь стрела или что похуже.
Что именно, уточнять не стал – пусть дружинники поломают голову, сами себя слегка напугают. Легкий страх вредит только новичку, опытного воина делает злее и осторожнее.
Шутки смолкли. Викинги гребли в полной тишине, напряженно вглядываясь в такие близкие берега. От одного до другого долетит стрела, так что засаду можно устроить сразу на обоих, а уж мест, чтобы спрятаться, тут больше, чем в старом замке.
Вода у берега плеснула, завертелась в водовороте, из него высунулась бородатая и патлатая рожа размером с ведро, выпучила на струг белесые зенки. В открывшейся пасти блеснули острые, похожие на щучьи, зубы.
Харек, напряженный, точно рысь на дереве, подскочил, сцапал лежащий наготове лук. Его дрожащие пальцы никак не могли выхватить из колчана стрелу.
– Спокойнее, – бросил Ингьяльд, который чуть не перевесился через борт, – это всего лишь водяной. Редкая форма жизни, приспособленная к обитанию в речных ареалах лесной полосы…
– И этот туда же, – вздохнул Нерейд, взявший водяного на прицел. – Несет невесть что. Форма жизни… форма смерти… Ты скажи, стрелять в него или погодить.
– И не пробуй, – вздохнул эриль. – Не убьешь, а только разозлишь, а неприятности он может устроить немалые.
Водяной без плеска ушел под воду и тут же возник у самого борта. В воздух взвились длинные, покрытые чешуей лапы с перепонками между пальцами и едва не сцапали эриля за шею. Тот отпрянул, с грохотом брякнулся на лавку.
Харек пустил стрелу, та с раздраженным бульканьем канула в воду, но водяной уже исчез, словно его и не было.
– Это он тебе за форму жизни, – заметил Нерейд, отсмеявшись. – Видно было, что нарочно не дотянулся, напугать только хотел. Будешь в следующий раз знать, чего говорить!
Ингьяльд сконфуженно сопел, щупал ушибленный затылок.
Чем дальше, тем теснее сходились берега, и вскоре вместо неба вверху был сплошной полог из ветвей и листьев. Там пищали, шуршали, скреблись, и на палубу время от времени падали перья и клочки шерсти. Из глубин леса доносился вой, протяжные стоны, рычание. Чаща жила своей жизнью, так же мало обращая внимания па людей, как река – на упавший в нее лист.
– К берегу! – донесся протяжный крик с переднего струга, и тот приостановился, повернул. По левую руку открылась небольшая полянка, заросшая высокой травой.