Солнце больше солнца - стр. 27
– Что-то надо исполнить?
– Возьмите лопату, – сказал тот с вежливостью.
Хозяин как-то рассеянно, словно преодолевая нахлынувшую неохоту, вернулся в свинарник и вышел, сжимая опущенной рукой черенок лопаты, которая волочилась по слякоти. Командир обернулся к своим, сказал, как о чём-то неприятном:
– Женщина во флигеле? Заприте её там.
Потом опять вежливо обратился к Данилову:
– Идите вон туда, за хлев, – и показал рукой.
Из конюшни выглянул поивший лошадей Илья Обреев, один из красногвардейцев позвал его:
– Эй!
Фёдор Севастьянович, за ним Москанин, Маркел, трое красных и Илья зашли за угол хлева, и командир велел Данилову копать яму шагах в пяти от стены, рядом с кучей навоза.
– За что же это меня? – вперив взгляд в человека в пальто, выдохнул Данилов.
– Копайте. Для вас лучше, чтобы скорее кончилось, – равнодушно сказал тот.
– Но я ничего не совершил! – сдавленно выкрикнул Фёдор Севастьянович.
– Хотите уверить, что вы нас не ненавидите? Ну что вы, в самом деле… Вы бы нам мстили при каждом удобном случае, – отчётливо и спокойно проговорил Москанин. – Имейте мужество признать это.
Данилов опустил голову, разгрёб снег лопатой, с силой всадил её в размокшую землю, потом снял шапку; один из красных сказал:
– Дай! – и взял её.
Под колким солнцем плавился слой снега на крыше хлева, с неё срывались капли взблескивающей завесой. Данилов копал в спешке и с видом упрямства и досады, будто ему мешали. Красногвардейцы свернули самокрутки, закурили. Маркел, пристально глядя на роющего себе могилу хозяина, думал: тот молчалив из страха, как бы из-за него не пострадала Софья Ивановна.
Солнечные лучи прикасались к лицу, на резком свету табачный дым едва замечался. Илья Обреев переступал с ноги на ногу, сплёвывал, по нему было видно, до чего не нравится ему то, что делается. Красногвардеец, который раньше не раз с ним разговаривал, предложил ему табаку, клочок газеты, и Илья стал сворачивать цигарку.
Москанин ушёл, обогнув хлев, стала слышна беготня во дворе, хлопали двери надворных построек, долетело:
– Сдела-ам, Лев Палыч!
Когда он возвратился, Данилов с потным лицом, тяжело дыша, лопатой выбрасывал землю из ямы, которая была ему по колено. Командир подошёл к краю, поглядел.
– Довольно.
Фёдор Севастьянович закинул ногу в сапоге на край ямы, опёрся на лопату, поднатужился, но недостало силы подняться наверх. Илья подскочил, протянул руку, помог и тут же проворно подался прочь.
– Верхнюю одежду надо снять, – сказал Данилову Москанин с какой-то профессиональной мягкостью, словно доктор больному.
Фёдор Севастьянович расстегнул поддёвку, которую тотчас взял красногвардеец, другой велел: