Солнца трех миров - стр. 6
– Куда мы хоть попали-то? – спросил Валера. – Есть идеи?
– Нет идей, – ответил я. – Может, утром появятся.
– У нас палатка с собой, – сказал Вася. – Четырехместная. Впятером свободно можно лечь. А один караулить будет.
– Нормально. Давайте поставим.
Только мы с этим закончили, как из колючих кустов, помятых моим уазиком, послышалась густая матерщина.
– Вроде не приезжал никто? – удивился Вася.
– Значит, пешком пришел, – заключил Лысый.
– Однозначно пешком, – пробормотал я, вслушиваясь в насыщенный нестандартными оборотами монолог.
Ругались отчаянно, виртуозно, пропитым женским голосом, похожим на мужской. Ошибиться с опознанием было невозможно: только один человек в мире мог при случае пристраивать маты друг за другом так, что между ними не оставалось места даже для служебных частей речи.
– Это Машка Ситуация из Ивановки, – сказал я.
– Надо ее вытащить оттуда, пока насмерть не искололась, – забеспокоился Валера. – Она же там помрет, в кустах этих.
– Скорей кусты на корню засохнут, – возразил я.
Однако мы поспешили на помощь. Да зря. Машка нас опередила и выдралась из колючки самостоятельно. И, конечно, увидев нашу компанию, первым делом поинтересовалась, что это за долбаная колючая пакость, откуда она, мать ее перемать, взялась, что это за грёбаный-разгрёбаный лес и где гребучая-разгребучая дорога.
– Привет, тетя Маша, – сказал я. – Ты внезапно попала в культурное общество, так что уймись и оцивилизуйся.
– Сережка! – расцвела Ситуация, потирая обожженные и уколотые места. – Да разве ж я не цивилизованная?
– Самая-самая, – заверил ее я. – Вот я и хочу, чтоб ты об этом вспомнила.
– Я от Косого шла, с его пасеки, – сказала Машка. – Клянусь, трезвая! А тут на дороге эта… эти… Ну ты понял?
– Кусты, – подсказал я.
– Да! – обрадовалась Машка. – И они меня окружили! По дороге ведь шла, а оказалась прям посреди этих…
– …кустов, – помог я ей опять, пресекая вероятный поток мощных и красочных метафор.
– Точно! – подтвердила Машка. – Хочешь верь, хочешь нет, а так и было. Представляешь себе ситуацию?
– Очень хорошо, – пробормотал я поежившись. – Всей душой тебе сочувствую, поверь. Да только ты успокойся, мы все примерно такую же ситуацию прошли. Точней, мы в нее въехали. В машинах.
Усадив Машку на корень, мы подробно расспросили ее о попадании с проселка в джунгли. Сильнейший самогонный дух, исходящий от рассказчицы, опровергал Машкины слова о том, что она трезвая, но и сильно пьяной она не выглядела. Дело было так: отправившись после обеда на пасеку Косого за самогонкой, Машка попутно набрала целый рюкзак опят, обменяла их Косому на выпивку и пошла обратно, собирая грибы уже для себя. Первые же два гнилых пня обеспечили ей такой полезный груз, что она решила обмыть добычу, вздремнула под кустом до темноты, а выйдя на проселок, в лес больше не сворачивала. За три километра до Ивановки дорога испарилась у Машки из-под ног, а вместо нее повсюду вокруг возникли эти грёбаные кусты; и такая ситуация, слышь, Сережка, может разве во сне присниться после месячного запоя натощак!