Солис - стр. 34

Я смущённо кивнула, устыдившись непреднамеренного признания. В глазах заблестели разноцветные всполохи, и спальня потеряла чёткость, оболочка затягивала меня на Землю.

Раз… два… три…

В больничной палате стояла странная суета. Вокруг сновали люди, что-то у меня спрашивали, светили в глаза противным ярким фонариком. Но я видела только его. Он стоял позади всех, бледный как мел, плечи бессильно поникли, взгляд болезненный.

– Стас? – попыталась прошептать я, но мешала кислородная маска.

А потом свет погас.

На этот раз просыпаться оказалось приятнее. Маску сняли, в палате был слышен только тихий размеренный писк приборов. Когда огляделась по сторонам, заметила папу, сидящего в кресле у окна, он внимательно читал какие-то бумаги. Я залюбовалась, Сергею Вячеславовичу уже шестьдесят восемь лет, густые волосы гладко зачёсаны назад, седые, цвета соли с перцем. Сколько я себя помню, папа всегда идеально выбрит. Он высокий, подтянутый, хотя не сказать, что худосочный, наоборот, крепкий, сильный и надёжный, как скала. Сейчас Сергей Вячеславович был одет в свою обычную медицинскую форму: операционную пижаму и белый халат.

– Пап? – просипела я, и он всполошился, убрал бумаги, подошёл ко мне.

– Славка, дочка, проснулась? Что-то болит? Что беспокоит? – спрашивал он, а сам внимательно изучал показания на мониторах.

– Я в порядке, пап. Ты что тут делаешь? Как мама? Где Влад?

– Дочь, у тебя ночью был эпилептический приступ, – папа потёр устало переносицу. – После субдуральной гематомы это не есть хорошо.

– А я думала, что проспала крепким младенческим сном всю ночь, – улыбнулась и ухватила папу за указательный палец, как в детстве. – Хотела сегодня домой попроситься.

Папа лишь коротко улыбнулся в ответ. Тревога в его глазах выдавала всю серьёзность ситуации:

– Скоро поедем, детка. Мы по тебе так соскучились, совсем своих стариков позабыла, – он осторожно погладил мою щёку.

– Пап, а можно Артём ещё ко мне в больницу придёт?

– Артём, значит? – Сергей Вячеславович хитро прищурился. – Хороший парень! Сидит твой Артём под дверями палаты с пяти утра. Переполошил всех ночью: отпустите меня, говорит, к Мире. Мне, говорит, очень надо. А я ему говорю: утром поедем, как приёмные часы начнутся. Так он в такси запрыгнул и умотал! Да ещё на проходной буянить начал, – папа улыбнулся. – Еле уговорил охранника полицию не вызывать, объяснил, что это зять мой. Будущий. Мы к тебе, а у тебя только приступ купировали.

– Он здесь?

– Здесь, сейчас позову.

Папа приоткрыл дверь палаты и выдал:

– Эй, Рокки Бальбоа, заходи!