Солис - стр. 19
На улице было холодно и мерзко: с неба сыпало что-то похожее на белую крупу, под ногами блестел покрытый толстой ледяной коркой асфальт. У подъезда я поскользнулась и неприятно отбила мягкое место. Поджидавший меня водитель такси тихонько беззлобно рассмеялся, он курил у автомобиля и помог мне подняться. И пусть я ударилась небольно, но всё равно было обидно. Совсем не с того начинался путь.
Уже в поезде я то ли наполовину спала, то ли не до конца бодрствовала. Периодически проскальзывали белые, чёрные и красные вспышки из ночного кошмара, но я старалась отвлекаться от любых мыслей. За окном снова разбушевалась метель, эта зима никак не хочет оставить нас в покое, как будто ещё не всё успела нам поведать.
Глава 4.
Поезд неторопливо, будто уставший железный удав, подползал к конечной станции. Серое мартовское небо так и не пожелало проснуться, пожадничало, спрятав в чулане все проблески солнца. День словно и не наступал. За окном мрачная темень, сравнявшая все природные краски до грязно-серого оттенка, припорошенная тяжёлым мокрым снегом тротуарная плитка и понурый поток человеческих лиц.
Промелькнуло лишь одно яркое пятнышко, и в ту же секунду на сердце потеплело: прямо на перроне меня встречала Анита. Покрепче перехватила сумку с пожитками, подняла повыше ворот пальто, поправила длинный колючий шарф. Режим «суета» включился непроизвольно: частично из-за предвкушения долгожданной встречи, частично из-за дикого волнения. В Москве меня не было два года.
Когда наша железная громадина, наконец, нехотя остановилась, тяжело вздохнув напоследок, я в числе первых выскочила из вагона. Анита почти сразу заметила меня и двинулась навстречу. Я была бесконечно рада её видеть, но при этом с первой секунды отметила: что-то здесь не так. Сестрёнка махала руками, её огромный ярко-розовый, как детская конфетка, пуховик точно дерзкая попытка вырваться из бесцветной реальности, встряхнуть окружающий мир, приманить робкую пугливую весну. И попытка определённо стала бы удачной, если бы не этот потухший уголёк в глазах. Я подошла поближе. Ани, с озорной улыбкой широко раскинув руки, крепко обняла меня и совсем неожиданно разразилась в невиданном до этой минуты плаче.
Я судорожно сжала её в объятиях, макушка Ани едва доходила мне до подбородка, растерянно погладила спину в розовом пуховике. Не говорила ни слова. Мы с Солнцевой-старшей за долгие годы дружбы научились понимать друг друга одной лишь силой мысли. Да и не нужно было здесь никаких слов: знаю, случилось страшное. То, чего все мы так или иначе боялись.