Солги со мной - стр. 16
Я закурил и занялся кофе, слушая ее шаги в гостиной и по скрипу половиц точно определяя, у какой картины или книжного шкафа она остановилась.
– Птичка!
Черно-белая гравюра над камином.
– Техника сухой иглы, – отозвался я. – Кейт Боксер.
– Играете? – спросила она немного погодя, ковыряясь в нотах, которые Алекс стопкой сложил у дивана.
– С грехом пополам. Со школы не притрагивался.
Я быстро глотнул виски из моего неприкосновенного запаса, потом опять. Персефона терлась о ноги, и я налил ей блюдце молока. Не совсем понятно, что теперь. Это обольщение? Как оно вообще происходит у зрелых женщин? Предполагается нечто утонченное и неторопливое? Тогда о чем беспокоиться? Мне не пришло в голову честно сказать, что стиль жизни, который предполагала квартира, вовсе не мой. Не потому, что я смущался (хотя вполне мог бы: сорок два года, а за душой ничего, кроме нескольких мешков для мусора со старыми вещами на чердаке у матери). Я просто не видел смысла. Да, через неделю я съезжаю. И что с того?! Мы больше не встретимся.
Принес кофе. Элис сидела на диване, разглядывая кембриджскую фотографию в рамке. Фотография, разумеется, принадлежала Алексу, но, поскольку мы с ним познакомились в университете, вполне могла быть и моей.
– Извините, сняла со стены в уборной. Ищу вас…
Палец водил по молодым полнокровным спесивым лицам. Улыбнулась.
– А! Волосы длиннее… А где Эндрю?
Я наклонился ближе. Анемичное лицо, острый нос, постная мина.
– В переднем ряду посередине.
– Верно! Тоже волосы длинные.
– И густые…
– Фу, какой гадкий! – рассмеялась Элис и снова посмотрела на фото. – Не вижу Флорри. Она здесь?
– Нет, она поступила позже, я был курсе на третьем.
Элис положила фотографию рядом на диван и подняла глаза.
– Счастливое время?
Я замялся, соображая, о чем она.
– Да, вполне.
– Помню, думала про Кембридж, что университет – величественный и сами люди в нем либо великие, либо ничтожные. У нас в Бристоле можно было быть любым. А у вас – или одно, или другое.
Внутри у меня что-то дрогнуло.
– Может, вы и правы.
Элис глотнула капучино. Прядь волос упала на лицо, и в светлых волосах блеснула седина.
– А у вас? – спросил я. – Детство было счастливое?
Моя излюбленная наживка.
И сразу видно, из какого Элис теста: самоуничижительно пожала плечами и словно просияла – может с удовольствием говорить о себе часами. Выросла на севере Лондона, единственный ребенок адвоката и университетского преподавателя. Частная школа, Бристоль, где познакомилась с Гарри. Отполированная, беззаботная жизнь.
– Нелегко, когда у тебя все есть, правда? – Она показала на картины, мебель середины века, книжные полки. – Вам никогда не бывает совестно, что это досталось так просто, что родители поднесли нам все на блюдечке с золотой каемочкой?