Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945 - стр. 16

Мы не ищем здесь доводов, которые бы послужили нам извинениями. Когда хочешь изучать и оценивать намерения и действия людей, надо, прежде всего, поместить их в те исторические рамки, в мир, который они знали, во времена, в которые они жили. Это мы и пытаемся сделать в том, что касается вермахта. Тем не менее мы убеждены, что сегодня эта цель может быть достигнута только усилиями памяти, мысли и совести.

Нельзя упрекнуть немецкий народ за то, что он смотрел на день Потсдама[17] как на синтез старого и нового времен, а не как на слишком хорошо знакомую мизансцену. Потом политические события пошли, казалось, по-старому и привели к частичному отказу от ограничений в военной сфере. Кроме того, следует вспомнить, что Брюнингу, несмотря на то что он пользовался уважением в армии и имел весьма высокий личный престиж за рубежом, державы-победительницы отказали в переговорах о самом умеренном перевооружении, тогда как те же самые державы, когда Гитлер громогласно заявил о перевооружении Германии, лишь выразили свой протест на словах, не подкрепив его прямыми действиями.

Нет ничего необычного в том, что армия, располагавшая лишь легким вооружением и даже деревянными пушками, с радостью приветствовала конец того положения, которое она считала недостойным и временным. Однако форсированное перевооружение не принесло офицерскому корпусу никаких личных преимуществ ни с материальной, ни с интеллектуальной точки зрения. Авторитет его в войсках был немногим выше, чем во времена Секта; жалованье оставалось прежним, и, поскольку вследствие сложившихся обстоятельств на службу вернулось много бывших офицеров императорской армии, карьерный рост должен был замедлиться.

Как мы уже говорили, Гитлер поначалу требовал лишь ограниченного перевооружения, призванного обеспечить защиту и оборону границ рейха. Одновременно и, возможно, независимо от него, но под влиянием его действий, СА попытались создать массовую армию с помощью своих спортивных школ, для которых мы поставляли инструкторов; они выковывали там инструмент будущей революции, полностью сознавая, какой цели хотят добиться. Но об этом в то время не знали. Возможно, Верховное командование надеялось, что сформированные таким образом силы однажды будут напрямую включены в армию.

Дальнейший возможный путь развития событий оставался довольно темным до тех пор, пока однажды, во время летних маневров 1934 года, мы совершенно неожиданно получили приказ немедленно вернуться в места постоянной дислокации и оборонять свои казармы. Якобы СА задумали совершить путч, который вошел в историю под названием «путч Рёма». Реальность подготовки этого переворота так никогда и не была доказана; однако цели тех, кого объявили заговорщиками, были хорошо известны, и люди спрашивали себя, не принял ли Гитлер превентивные меры против опасности, угрожавшей ему с этой стороны.