Солдатами не рождаются - стр. 17
Серпилин покачал головой: «Не надо».
– Спой, Селиверстова, – просительно повторил Алферов, – только сначала, а то меня тут прервали.
И, подождав несколько секунд, подался в сторону и передал трубку Серпилину.
Серпилин услышал доносившийся сквозь хриплые потрескивания молодой женский голос:
Он любил эту песню, потому что было в ней, и в музыке и в словах, что-то особенное, щемящее солдатскую душу и до того простое, что проще не скажешь.
«Вот именно, четыре шага, а то и два и один».
Почему-то сегодня он думал о смерти больше обычного, не о своей смерти, а вообще о людской.
Он вздохнул и перед последним куплетом протянул трубку Цветкову:
– Послушай и ты, как у тебя в полку поют.
Цветков взял трубку, как змею, и недовольно приложил ее к уху. По выражению его лица было ясно, что ни качество пения, которое его мало интересует, ни либеральное отношение командира дивизии к такому нарушению порядка не смогут переменить его последующего образа действий, – Алферову все равно потом достанется на орехи за то, что занимал линию разной чепухой. Командир дивизии может позволить себе мягкосердечие, ему что – посидит да уйдет, а Цветкову надо оставаться и блюсти порядок в своем полку, и никто, включая командира дивизии, не может ни лишить сто этого права, ни освободить от этой обязанности.
Серпилин потрогал ладонью крохотную железную печурку – она была совершенно холодная.
– Бедно живешь, студент, – сказал он Алферову.
– Каждая щепка на счету, товарищ генерал, экономим. Подтапливаем, когда уж терпеть нет возможности.
Серпилин назвал его студентом потому, что он и в самом деле был недоучившийся студент, кончивший краткосрочные курсы младших лейтенантов и попавший на фронт прямо с курсов в июле в самую кашу.
Алферов не был тогда в их дивизии и забрел в нее случайно, когда с несколькими бойцами из своего взвода без оружия бежал куда глаза глядят. Бежал и нарвался на Серпилина, который поставил его по стойке «смирно» и спросил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
– Вы кто, командир Красной Армии или трус, спасающий свою шкуру? Отвечайте: кто вы?
Вот тогда-то он и сказал дрожащими губами ту нелепую, запомнившуюся Серпилину фразу:
– Я вчерашний студент, товарищ генерал.
Он сам хорошо помнил ту минуту и знал, что Серпилин тоже помнит ее, потому что командир дивизии уже не впервые, встречая его, называл студентом.
Но сейчас он не стыдился той минуты, о которой они оба помнили, потому что знал – он сейчас уже не тот, каким был тогда, и на груди у него новенький орден Красной Звезды, полученный за ноябрьские бои. И командир дивизии видит этот орден, и не только видит, но и сам подписал наградной лист на него.