Солдат - стр. 17
Сев напротив майора, который рассматривал мой контракт, я ждал его вопросов, но он почему‑то медлил. Наконец, спустя пару минут тягостного для меня молчания, он всё же задал свой первый вопрос:
– Как отца звали?
– Андрей, – ответил я, не понимая, почему он поинтересовался именем моего покойного родителя, тем более что в контракте я своё отчество указал.
– Отец где сейчас?
– Умер пять лет назад, они с матерью в один день слегли, в один день и отошли в мир иной. Год тогда голодный был, и чахотка многих скосила.
– Понятно, – кивнул майор. – Знавал я твоего отца когда‑то, парень.
– Да ну? – не поверил я.
– Вот тебе и ну, балбес деревенский. Он с Дона бежал, а потом некоторое время у нас в батальоне служил. Однако пришлось ему скрыться, так как наш президент в то время как раз с царём Иваном дружбу наладил, и был вариант, что его могут обратно на родину вернуть. Его‑то и не искал особо никто, с глаз долой – из сердца вон, может быть, поэтому и было у вас всё спокойно. Жаль, что никто из наших не знал, где он прячется, а так помогли бы тебе после его смерти. Как, вообще, тяжко жилось, когда родители умерли?
– Нет, жил неплохо, врать не буду, – пожал я плечами. – Относились ко мне как к своему, кормили справно, зря не били и не угнетали. Нормальная жизнь самого обычного поселкового парня.
– Вот что, – майор пристально посмотрел мне в глаза, – отец твой никаких бумаг, записок или карт не оставлял?
– Я не видел, вот только…
– Что «только»?
– У старосты планшетка имелась офицерская, что от родителя осталась, а больше ничего особенного и не было.
– Значит, у старосты планшетка есть?
– Да, он её в сундуке у себя в доме хранит.
– Ну ладно, то всё потом. – Майор отвёл взгляд. – Давай тобой займёмся. Стрелять умеешь?
– Нет, откуда, если у нас на весь посёлок три охотничьих ружья и каждый патрон на счету.
– По лесу как ходишь?
– Получше, чем горожане, конечно, но всё же не охотник.
Майор достал из рюкзака папку, что‑то пометил в ней и отправил меня к общей группе. Я уже выходил из отсека, когда он меня окликнул:
– Сашка, постой.
– Да? – Я остановился.
– В учебке будет трудно, сразу говорю, так что не сломайся, не опозорь память отца своего. У нас протекций не оказывают, но если что, после КМБ я тебя к себе в роту заберу, подумай, ведь можешь и отказаться, пока не поздно.
– Думать не буду, пойду к вам, – ответил я Ерёменко и направился в свой отсек.
Столицу нашу я не увидел. Как у Блока в стихах: «Был мрак, где не видать ни зги». Вот и у нас получилось так же: какое‑то тёмное здание вдали, несколько тусклых фонарей на перроне да усиленный воинский патруль с двумя злыми псами‑волкодавами, как мне пояснил всезнающий Стас, патрульными были бойцы Второго гвардейского батальона. В общем, постояли мы на месте полчасика всего. Нашему составу поменяли паровоз, и мы снова пустились в путь. Скорость поезда заметно увеличилась, и, миновав Кореновск и Тихорецк, уже к вечеру следующего дня наша группа выгрузилась в станице Павловской.