Соль. Судьба первородной - стр. 55
– Что, частенько за помощью обращаешься в хозяйский гарем? – участливо поинтересовалась я, смерив презрительным взглядом своего провожатого. – Рановато что-то уже неможется тебе самостоятельно за девушкой ухаживать.
Дарий уставился на меня остекленевшим взглядом и уже было рванулся в мою сторону, как его напарник вовремя выставил руку вперед, останавливая друга.
– Еще раз рыпнешься в мою сторону – репу расколю, понял? – подбросив свою палку, которая была по совместительству моей лучшей подружкой и телохранителем, сказала я. – Идем, не могу смотреть на это одичавшее стадо.
Для того чтобы попасть в нужные нам ряды, пришлось пересечь площадь и пройти мимо клетей для тех, чью судьбу уже не изменить. Я смотрела на сытые, отчего-то казавшиеся невероятно омерзительными рожи тех, кто пришел сюда за новыми игрушками. Смотрела на лица людей и нелюдей, находящихся по другую сторону жизни. Кто-то глядел зло. Будто подбитый зверь, который еще не осознал, что он пойман и больше ничего не изменить. Такие не выживали в рабстве, если не ломались и не превращались в кроткое мычащее ничто. Кто-то выглядел откровенно испуганным и голодным. Обычно так смотрели дети, будто загнанные крошечные мышата, в тайне ожидающие чуда. Все еще верящие, что оно возможно. Я ненавидела такие взгляды. Дети не должны так смотреть на мир! Во взгляде женщин чаще всего читалась обреченность. Женщины, как и старики, отчего-то яснее понимали, что бороться нет смысла. Надо принять и выжить, только так. Многие из них попадали в рабство вместе с детьми, а мать… должна выживать. Мать – это частица божества для одного конкретного человека, которая должна быть способна защитить только его одного. Так говорили там, откуда я родом.
Всякий раз когда я видела нечто подобное, душа моя кровоточила от бессильной злости, и, как это ни парадоксально, я казалась себе моложе и куда безрассуднее, раз нечто подобное все еще способно тронуть мое давно дырявое и изношенное сердце.
– Великая Империя варваров, – зло сплюнула я, стоило нам уйти с площади.
– Я одного никак в толк не возьму, – с интересом рассматривая вещи, что я притащила, сообщил Кит.
– Всего лишь «одного»? Да ты просто гений, – вяло пробурчала я, уплетая виноград из огромной чаши, которую совсем недавно принес один из людей Рэйнхарда.
Теперь я и Кит обитали на его личном этаже. В связи с тем, что глава тайной службы разобиделся на меня в пух и прах, уже по приходу с рынка нам с Китом выделили отдельные смежные апартаменты под усиленной охраной.
– Да, – уверенно кивнул он, – не понимаю, зачем я вам все же понадобился? И вещей вы мне столько накупили, и вылечили. Не то чтобы я не рад был, но как-то странно это…