Соль - стр. 17
– Это инкассатор?! – захохотал милиционер, глядя на покрасневшую Аллочку в распахнутой блузке, с растрепанными волосами и истомленными от страсти глазами, но цепко держащую в изящных пальчиках банковский мешок с деньгами.
– Я тобой и твоей кралей сейчас займусь! – крикнул он, несколько раз выстрелив в воздух.
Вспоминая об этом, Аллочка уже не плакала, пряча слезы, а прыскала смешком, что тотчас заметила бабушка:
– Чему ты там смеешься, Аллочка?
Аллочка отмахнулась и подошла к воздушному платью. Приподняла его перед собой, любуясь на уже готовое и отглаженное платье Марины. И тут вдруг, заметив замершую на балконе дочь, обрадовалась. Она решительно произнесла:
– Да, хороший он был человек, Виктор! Царство ему небесное! Мариночка! Прилетела?
– Мариночка прилетела? Значит, все хорошо! – сказала бабушка.
– Ну, покажи аттестат! – обрадовалась Аллочка. Марина отдала аттестат маме, а сама подошла к платью, белоснежному, как подвенечное.
– Какое красивое платье!!! – единственное, что она смогла выдохнуть от счастья, зарывшись лицом в его воздушные складки, как в снег.
Мариночка в этом платье была очаровательна! Казалось, что красота этого платья как-то особенно слилась с ее юностью, так, что она, все время спохватываясь, словно «притормаживала» свои чувства радости и счастья. Особенно в танцах на выпускном баллу, чтобы не взлетать и тем более не улетать. Так она была счастлива на своем первом баллу. Ночь привычного Ругачева превратилась в бескрайний замок этого праздника. Прекрасный выпускной бал! Но наступившая вслед за холодными днями выпускных экзаменов июньская жара вскоре вытолкнула ребят на улицу из душного актового зала.
Ребята, не сговариваясь, разом выбежали подышать вечерней прохладой. И с ними Марина. Все побежали наперегонки к реке. А она просто взлетела в белом своем платье и поплыла белеющим облачком над засыпающим Ругачевом, а белый шелковый шарфик развевался, как крылья. Она, опережая всех, летела к реке. Пробежала по воде босиком, с туфельками в руках, легко касаясь на лету ступнями еще ледяной воды. И вдруг услыхала доносящийся издалека едва уловимый крик о помощи. Кричал какой-то мужчина.
Марина полетела на крик, в ту сторону, за полями на левом берегу Дурача, где Дурные болота, так все называли те места в Ругачеве. Место мрачное, куда им всем, ругачевским ребятишкам, с детства запрещали ходить родители. А чтобы отпугнуть от попыток забрести в это опасное место, какие только ужасы о нем не рассказывали. Мариночке стало страшно, и в первое мгновение сработал внушенный с детства запрет: строгое «туда ни-ни». Но умоляющий крик о помощи раздался еще раз именно оттуда. И уже низко, задевая придорожные камушки, она летела туда, откуда доносился крик. Ей стало страшно, что она просто не сможет долететь, потому что ее душевное состояние становилось далеким от еще недавно переполнявшего ее счастья. А летала она, только когда поднимала ее неведомая волна радости. Марина представила, что просто плюхнется в болото, и тогда ни сама не сможет взлететь, ни тем более помочь попавшему в беду человеку.