Соль - стр. 8

Я заворочался, пытаясь вспомнить, как выглядела мать. Пятна, серые пятна, белые пятна, цветные пятна. Мой личный пустырь. Здесь приходится помнить только то, чего не имел, но мечтал иметь. Например, нормальную жизнь вместо бесконечных поучений. Поучениями не наешься.

И всё-таки – лаяла собака или нет?

Когда я выбрался наружу, к сухому ветру и погасшему костру, Жека стоял на носу баржи. Его длинный прямой силуэт был отчётливо виден в предутренней синеве, его тревожность считывалась неведомым органом – так я мог бы почуять запах. Но это другое, не объяснить. Я просто знал, что Жека бдит. Как знал, что он смотрит в сторону Керамики. А ещё видел быструю тень Девчонки – она показалась возле Жеки, замерла ненадолго и скользнула в сторону наших спальных отсеков. Она не должна меня заметить! Без всяких «зачем» и «почему» я нырнул носом в пол, спрятался за невысоким бортиком ограждения и подумал: неужели у них тайное свидание? У Жеки с Девчонкой? Да ну, невозможно, скорее небо снова станет голубым. Полный бред!

Горюх выстроил башню из жестяных банок с газировкой и сшиб её детским пляжным мячом. Так себе идея: мяч слишком лёгкий, но у Горюха неплохо получилось. Тыдыщ! Банки посыпались в разные стороны и раскатились по плиточному полу супермаркета.

– Круто! – восхитился Мишка.

Горюх ухмыльнулся и перевёл взгляд на Жеку:

– Где вас носит? С утра здесь торчу, задолбался уже.

– Вернулся? – У Жеки талант делать унылое лицо.

– Как видишь. Привет, Кухня.

Я кивнул, раздумывая, какое чувство сильнее – радость или раздражение. Горюх реально крутой, но иногда начинает юморить, и от этого хочется выбить ему пару зубов. Только я не рискнул бы. Он хоть невысокий, но кряжистый, будто квадратный, и кулаками пользоваться умеет на пять с плюсом. Морда бандитская этот Горюх. Я не думал, что мы снова встретимся, что он вернётся, и теперь таращился на его чёрную повязку, не решаясь спросить, откуда она взялась.

Горюх потёр повязку грязными пальцами, словно под ней зачесалось, и выдал с наигранной беззаботностью:

– Кто старое помянет, тому глаз вон.

– Как это – «вон»? – Мишка потянулся к своим глазам, чтобы прикрыть-защитить, но осознал нелепость жеста и опустил руки.

– Фиг знает. Был и нету. Я сам обалдел. А потом подумал, что это типа игры на компе, наверное. Пройду на следующий уровень, появится новый глаз. Правда же?

Мы дружно кивнули, поспешно и неубедительно. Но Горюх словно не заметил, оскалился, как ненормальный:

– А если нет, тоже неплохо. Эта пиратская тряпка к черепушке моей подходит.

Череп, обмотанный колючей проволокой, – татуировка на спине Горюха. Её набил старший брат – «братуха», Горюх его помнит. Говорит о нём восторженно, давится словами, будто тот может услышать и наказать за недостаточное старание. Во всяком случае, раньше так было, до того, как Горюх ушёл в город с ещё одним парнем.