Сокрушители большого жука. Былина первая - стр. 9
– Ладно, Костлявый, пошли отсюда. Расплатился и расплатился, только зря сюда пёрлись ни свет ни заря, – пробубнил Горыня и побрёл на выход.
– Вот-вот! Валите отсюда в свои синие дали, пока мои племяши вам не наваляли! – презрительно вскричал Тугарин.
Но племянники дядин оптимизм не поддержали.
– Дядь, ты давай полегче, Горыня богатырь так-то, – осторожно заметил Улугбек.
Но разошедшегося Змея было уже не остановить.
– Не смеши меня. Босой, вонючий, с бодунища.
Горыня приподнял входное одеяло.
Тугарин распалялся всё больше:
– Он просто очень сильный алкоголик. Но не богатырь!
Горыня опустил одеяло.
В шатре стало настолько тихо, что можно было расслышать мысли некоторых присутствующих.
Кощей думал о том, что дегустатор – далеко не последний мертвец в ханском шатре на сегодня.
Алмас мысленно вернулся в прошлое, где маленьким ребёнком любил играть с перламутровым бисером на груди своей матери, когда та держала его на руках. А однажды он случайно проглотил муху, испугался, что умрёт, и заплакал, а мать гладила его по голове и пела песню про жеребёнка в ковыле, чтобы его успокоить…
Улугбек в своих фантазиях расстелил перед Горыней красный ковёр, чтобы тот проследовал до дяди и превратил его в новую ханскую вакансию. Но потом вспомнил о кровной мести, которую они с Алмасом вынуждены будут осуществить, перерезав всю Горынину родню. Это было бы намного трудозатратней, чем попытаться навалять пусть и сильному, но одному члену семейства. Улугбек нехотя свернул красный ковёр.
Мысль Горыни не была оформлена во что-то конкретное. Это был просто звук. Звук приближающегося урагана.
– Повтори, что ты сказал? – переспросил витязь Тугарина, прекрасно расслышав оскорбление (так заведено просто в кругах дерущихся; менее идиотский вопрос перед битвой они до сих пор не придумали).
– Ты уже и слух пропил? – не унимался Тугарин. – Я сказал, ты не богатырь, тупая скотина.
– Ах ты, жирная жаба! – прогремел Горыня и рванул рукоять меча.
Племянники передёрнули кадыки.
По плану Горыни, меч должен был с леденящим звоном выпрыгнуть из ножен, взмыть над головой, сверкнув на невидимом солнце, и вселить ужас в ряды супостата (и вот тут бы точно запахло неотвратимостью). Но план сразу покатился ко всем чертям – кладенец вылез только до половины и застрял. Горыня дёрнул ещё несколько раз, но меч наотрез отказывался обнажаться.
Тугарин хрюкнул.
Кощей закатил глаза куда-то в район темечка.
Горыня от неловкости «поплыл» и зачем-то решил объясниться.
– Тут… на мече просто зазубрина… – промямлил он, мелко тряся рукоятью. – Всегда цепляется за вмятину на ножнах, сейчас… Давай, дурацкий меч… Надо потрясти немного влево-вправо, тогда должно легко пойти…