Сокрушители большого жука. Былина первая - стр. 42
– Фрол!
– Я извиняюсь.
Яга подцепила ногтем прилипшее ко дну сундука растение, растёрла пальцами, осторожно понюхала, зевнула в кулак. Она узнала его. Это был мертвоцвет. Отведавший его сока впадает в спячку, будто умирает временно. Значит, догадалась Яга, в сундуке было что-то живое. Но что это? И для чего это что-то погрузили в сон?
Конечно, она могла бы достать договоры двух оболтусов и на следующем же супе связи выпытать у них всё. Но это был не её метод. Отношение с жертвой по принципу «Ты знаешь, что я знаю о твоём плане» оставляет пространство для манёвра последней: например, можно придумать плану ложную цель, скрыть некоторые его детали или даже перепридумать сам план. А вот «Ты не знаешь, что я знаю всё» – совсем другое дело. В этом случае пространство для манёвра есть как раз у тебя. А вот у жертвы – нет.
Яга улыбнулась. Нет, допрашивать их она не будет. У неё имеются другие, более изящные варианты добычи сведений.
– Ступайте, – приказала она чертям. – И, Фрол. Если вот этот вот придурок, с кривым рогом, ещё хоть раз попробует у меня что-то стащить, я скормлю вора его собственной матери.
– Я извиняюсь…
***
Следующие семь дней экспедиции прошли без каких-либо приключений. От рассвета до заката друзья топали по лесу, делая короткие привалы. Ночевали то в пустующих звериных берлогах, то прямо на тёплой земле, разведя костёр, у которого перед сном травили байки за ужином. Иногда Кощей показывал Искре фокусы. Один ей особенно запомнился.
– Узри, Искрёныш, волшебство! – таинственно пропел Кощей и выставил перед ней свою правую ладонь тыльной стороной вперёд.
– Ой, ща будет потеха! – заблестел глазами Горыня и легонько затолкал её в бок.
Кощей медленно поднял большой палец вверх, обхватил его второй рукой и с наигранным усилием рванул.
– Опа!
Большой палец с его правой руки исчез.
– А! Можешь, чертяка! – захлопала часть благодарной публики в лице Горыни.
Кощей одарил их коротким поклоном. Но Искру эта мистификация не впечатлила.
– Ну-у-у-у… – разочарованно протянула маленькая зрительница. – Сие для младенцев да малых чад забава. Ты перст свой за ладошку загнул!
– Ой ли? – подмигнул походный иллюзионист и разжал левый кулак. – Та-да-а-ам!
Искра уставилась на раскрытую ладонь великого престидижитатора. На ней возлежал оторванный палец. Палец дёрнулся. Искра тоже дёрнулась, закрыла руками глаза и заревела:
– Ой! Ой! Страх-то какой!
– Ты совсем, что ли, упоротый?! – возмутился Горыня и выписал товарищу подзатыльник. – Дитю такое показывать! Ты бы ещё башку себе оторвал, жестокое ты существо! О, кста-а-а-ати! Расскажу забавный случай, малявка, послушай, сейчас от смеха рыдать будешь! Повадился однажды хан Илдей славгородские хутора разорять. Девок в полон, мужиков на кол, вещички их себе по карманам – в общем, весь фарш классического набега. Догнали мы его с дружиной только в степи уже. Илдей такой: мол, давай раз на раз. Я говорю: навоз-вопрос. Ну, сошлись, чутка потолкались, мне надоело, и я ему голову с плеч – вж-ж-жик! И всё, башка в ковыль. Кровища-а-а-а… А там по всей степи сурки нор нарыли. Я тысяцкому нашему – а он мужик тоже с юмором – говорю: а давай, Епифан, в игру зарубимся, которую я только что придумал. Короче: берёшь меч двумя руками и с размаху по валяющейся башке Илдея лупишь. Но не просто так, а чтоб она в нору сурковую закатилась. И не хочу хвастаться, но я восемь норок за двенадцать ударов прошёл! А? Малявка? Как тебе былина?