Сокрушенная империя - стр. 42
В его голосе слышится боль, но я не понимаю почему. Однако мне ясно, что он не собирается ничего рассказывать. Значит, я должна сменить тактику.
– Ладно. Ты не хочешь рассказывать мне о прошлом. Может быть, просто… проведем время вместе?
Надеюсь, это сможет вызвать еще одно воспоминание, учитывая то, что за последние два часа ко мне вернулись целых два.
Оукли смотрит так, словно увидел призрака.
– Нет.
Господи. Как будто это его любимое слово.
Я не собираюсь так легко сдаваться, поэтому предпринимаю еще одну попытку.
– Хорошо, если я расскажу тебе о воспоминаниях, которые ко мне вернулись, ты объяснишь мне кое-что?
Он продолжает подметать.
– Уверен, это могут сделать твои братья.
У меня опускаются руки, и я едва сдерживаюсь, чтобы не начать рвать на себе волосы.
– Пожалуйста, – умоляю я его, хоть мне и грустно от того, что вообще приходится это делать. – Я больше не доверяю Джейсу и Коулу после того, как они мне солгали…
– Твои братья тебя любят, – быстро встает он на их защиту.
Что ж.
Это неожиданно. Особенно после того, как они вели себя с ним вчера.
– А я люблю их, – виновато говорю я. – Но если ты знаешь их – а это, черт возьми, очевидно, – ты знаешь и то, что они бывают очень упрямыми. И не расскажут мне ничего, если не захотят.
К тому же они вряд ли что-то знают. Судя по ночному воспоминанию, я многое от них скрывала.
Чувство вины возвращается.
Я скрывала от них много важных вещей.
Когда становится ясно, что Оукли все еще не собирается со мной разговаривать, я иду с козырей:
– Я стояла на краю обрыва… жутко пьяная. Но позвонила тебе… а не им. – Я обессиленно пожимаю плечами. – Значит, ты, вероятно, единственный человек на планете, который может помочь мне вернуть воспоминания.
Вздохнув, он проводит рукой по волосам.
– Прости, что из-за меня ты оказалась в коме и потеряла память, я никогда не прощу себе этого. – Я вижу грусть в его глазах. – Но я не могу тебе с этим помочь, малышка. Поверь.
Дело не в самих словах… а в том, насколько разбитым он выглядит, и это заставляет меня отступить. По какой-то непонятной мне причине ему очень тяжело говорить о прошлом.
– Ладно, – шепчу я.
Нельзя заставлять кого-то говорить, если они того не хотят.
Я иду к двери, но замираю.
– Прости, что спала с Морган за твоей спиной. Это был очень дерьмовый поступок.
Всего на миг на его лице мелькает веселье, но так же быстро исчезает.
– Тебе не за что извиняться.
– Неправда. – Все внутри сжимается от стыда. – Я очень плохо поступила с Хейли. – Я смотрю ему в глаза. – Знаю, ты хорошо к ней относился… Прими мои соболезнования.