Сокровище Итиля - стр. 14
Впрочем, и пересуды, и аспирантура остались позади. Защита прошла на ура. Новоиспечённого кандидата наук ждала должность м.н.с. Института археологии. А дальше, как говорится, «quaerite et invenietis»*! Однако, всё пошло наперекосяк. Вместо того, чтобы написать заявление с просьбой о приеме на работу в институт, Иволгина даже не в личной беседе, а по телефону «обрадовала» своего наставника, сообщив, что ей предложили место в РГВА** и она дала согласие. Не промолвив ни слова, Виктор Валерьевич положил трубку.
Тогда, оскорблённый в лучших чувствах, он расценил её поступок как предательство. Двигал им, разумеется, примитивный эгоизм. Рассудок затмила горечь обманутых ожиданий. Ну как же – себя, своих напрасно потраченных сил и времени пожалел. Он-то надеялся, что Лена станет его… преемницей, если конечно такое определение вообще применимо к научной деятельности, и, конечно же, был уязвлён, как бывает уязвлён родитель, многие годы пестовавший своё чадо, и вдруг обнаруживший, что повзрослевший ребёнок проявил вдруг своеволие.
С годами ощущение обиды притупилось, и Виктор Валерьевич смог взглянуть на произошедшее более трезво. Ну да, так вышло! Жизнь-то будет посложнее, чем поездка на трамвае по однажды избранному маршруту: сел и едешь себе до конечной. Случаются остановки, пересадки… Не всё и не всегда складывается так, как планировалось. И вероятнее всего у Лены имелись серьёзные причины, чтобы принять то решение, которое она приняла. А он, ослеплённый вспышкой эгоцентризма, даже не соизволил поинтересоваться – что, почему, зачем? – и вынес обвинительный вердикт на голых эмоциях.
*«Ищите и обрящете» на латыни.
**РГВА – Российский государственный военный архив.
Однако, что сделано, то сделано. Никаких шагов для восстановления прежних добрых отношений ни одна из сторон не предприняла. В итоге, каждый пошёл своей дорогой.
И вот по прошествии восьми лет Елена Николаева Иволгина неожиданно сама ему позвонила…
– Извините, что беспокою. – Её голос вырвал Нарымова из плена воспоминаний. – Вы, ведь, наверняка не охладели к хазарской теме. Ко мне попал один документ, имеющий к ней отношение. Уверена, он вас заинтересует. Можете подъехать ко мне в офис?
– Когда? – деловито поинтересовался он.
– На ваше усмотрение, – предложила она.
– Тогда завтра часиков в девять, – после секундного раздумья сказал Виктор Валерьевич.
– Отлично. Охрану я предупрежу. Вас ко мне проводят. До завтра.
– До свидания.
Закончив разговор, Нарымов надолго задумался. Странная всё-таки штука жизнь. Считая свои былые отношения с Леной Иволгиной чисто профессиональными, он не лукавил. Хотя, если уж быть до конца честным, в какой-то момент искорка промелькнула – подумывал о чём-то большем. На момент их знакомства ему было сорок семь – прямо скажем, небезнадёжный возраст для холостяка. Ей двадцать. Молода, недурна собой, умна, наконец. Всего перечисленного более чем достаточно, чтобы вскружить голову даже самым привередливым представителям противоположного пола. Но помимо пресловутой химии, или чёрт его знает чего ещё, что спокон веку толкает мужчину к женщине и наоборот, женщину к мужчине, не лишне и голову включать. В этом смысле он вполне отдавал себе отчёт в том, что разделяющие их почти три десятилетия – не просто существенная разница в возрасте. Это трещина, которая год от года неизбежно будет шириться и в рано или поздно превратится в непреодолимую пропасть. Словом, если какие-то мысли на эту тему его и посещали, Виктор Валерьевич сумел задушить их зачатки на корню.