Сокровище ассасинов - стр. 7
Мои слова привели Петровича в чувство. До того момента он словно был заворожён древней легендой о всемогущем «Старце Горы», представлявшейся чем-то красивым, но бесплотным. Теперь кинжал был перед ним, он реально существовал и, значит, реальной была легенда. Афанасьев бережно обхватил рукоятку.
– Страшно как-то, – по-детски улыбнулся он, – а тебе?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Теперь страшно.
Покопавшись как следует в могилах, на местах боёв и на заброшенных городищах в дремучих лесах, начинаешь понимать, что мистика и народные поверья возникли не на пустом месте. Несомненно, потусторонний мир тесно связан с реальностью. Но что может воспоследовать от обнажения реликвии давно распавшейся секты? Все фидаины уже несколько столетий наслаждаются в райском саду, так что опасаться нечего. Разве что кусок стали пробудит их к жизни?
В палатке повисла гробовая тишина. Я смотрел на Петровича, Петрович смотрел на меня.
– Это Михаил Юрьевич Лермонтов, – наконец промолвил я. – Само как-то на ум пришло.
– Может быть, ты и прав, – вздохнул Петрович и бережно вытянул кинжал из ножен.
За девять веков лезвие изрядно потемнело. Ржавчины я не заметил. Умели ковать ножи на Востоке! Впрочем, стоит ведь железная колонна в центре Дели, и ничего ей не делается.
– «Джихад», – удостоверился Афанасьев и показал гравировку арабской вязи, идущую по клинку справа налево. Меня начал бить озноб. Сказка, превратившись в быль, перестала казаться смешной. Не знаю почему, но мне очень захотелось, чтобы лезвие исчезло. Перенервничал сегодня, должно быть. У Петровича тоже затряслись руки, он быстро вложил кинжал в ножны и опустил обратно в ларец.
– Не попить ли нам чайку! – сказал он.
Я взял чайник и пошёл греть воду. Афанасьев пристрастился к крепкому чаю задолго до зоны – у него был большой опыт полевых работ. Иногда я тоже чаёвничал с ним, хотя как правило останавливал выбор на кофе. Наша кухня, ящики с консервами и примус под тентом, помещалась слева от входа.
Выйдя из палатки, я постоял недвижно, закрыв глаза и обратив лицо к солнцу. Через пару минут дрожь отпустила и стало припекать. Тогда я забрался в тень, подкачал примус и разжёг огонь.
Пока кипятилась вода, я опустился на ящики и предался сладким грезам. Сегодня было, о чём помечтать. Занимаясь раскопками, не мелким кладоискательством, а могильниками вроде нынешнего, всегда надеешься откопать сокровища древних царей. Или просто личные вещи исторических знаменитостей. Все копатели в меру честолюбивы и желают увековечить своё имя. Хотя бы в виде таблички или надписи на экспозиции областного краеведческого музея, что иногда и делают, отдавая в дар не представляющую интереса мелочёвку. Но сокровенной мечтой остаётся найти нечто по-настоящему ценное. В детстве моим кумиром был Генрих Шлиман, одержимый археологической страстью романтик, отыскавший Трою по гомеровской «Илиаде». Да что там говорить, оставался до сего дня. Но теперь всё изменилось. Я держал в руках вещи, принадлежавшие реальному человеку, который вписал в анналы Мировой Истории выразительные кровавые строки. Находка личного оружия и украшений Хасана ас-Сабаха очень важное открытие, специалисты его оценят. Но, самое главное, что открытие это – моё…