Сокровища Валькирии. Звездные раны - стр. 30
– Не хочу ложиться под кого-то. И под тебя тоже, – с такой же откровенностью ответил он.
– У меня газета независимая.
– Независимых газет не бывает.
– Хитрый ты мужичок, – заключил Витковский. – Сопишь в бороду, пишешь одно, думаешь другое, делаешь третье… У нас так не принято, коллега.
– Знаешь, я долго работал и жил среди старообрядцев, – признался он. – Есть у них толк под названием «Странники», а по-простому – неписахи. Властей не признают, документы не получают, не прописываются. Самые вольные люди, каких только встречал! Вот на меня среда и повлияла, я кержак из толка неписах. Из своей посуды никому не дам напиться.
– Ну, смотри, – засмеялся главный редактор, – дадут ли тебе попить, когда жажда будет…
Этот разговор почти забылся, все оставалось как прежде, и Сергей Опарин, как-то раз появившись у Витковского, начал ворчать с порога, что нищие запрудили улицы, в метро уже ездить невозможно, поскольку стыдно убогим и калекам в глаза смотреть.
– А ты не езди в метро, – бросил тот, – да тебе вроде бы и не по чину спускаться в подземку. Неужели до сих пор не купил машину?
– Плохую не хочу, на хорошую не хватает пока, – пробурчал он.
Главный редактор протянул ему бланк контракта и показал ключи от «БМВ».
– Подписывай и катайся. Нет вопросов.
Соблазн был настолько велик, что он едва удержался, и все-таки, уходя, обещал подумать и назавтра позвонить, хотя решение почти созрело. И спасло то, что снова спустился в метро и пошел по переходу, будто сквозь строй протянутых рук и старческих изможденных лиц. Он знал, что нищенство – это сейчас прибыльный бизнес. И каждый просящий за день собирает значительную сумму. Но знал и то, что убогим ничего не достается, ибо у всех побирушек есть хозяин.
С тех пор он не приходил к Витковскому, хватало других изданий, но жизнь текла так быстро, и так стремительно изменялись вкусы и конъюнктура, что документальных находок становилось мало, чтобы удовлетворять потребности редакторов. Они стали напоминать наркоманов, которым нужна была все большая доза сильнодействующего наркотика, чтобы держать на плаву свои издания. Материалы еще брали – надо же чем-то заполнять газетные полосы, но однажды на журналистской тусовке ему сказали в открытую:
– Да хватит тебе ковыряться в следствиях и причинах! Гармошка Жукова и фронтовые жены Василевского всем уже надоели. Не было в этой войне ни стратегии, ни полководцев. Мясом немцев завалили, в собственной крови утопили! И вообще эта страна – полное дерьмо и народ – вечный раб, ни к чему не способный!
Сергей Опарин уже хорошо знал, во что и как рядился фашизм в Германии, чтобы прийти к власти, и после расстрела и сожжения собственного парламента в девяносто третьем, произведенных под бурные аплодисменты «свободной» прессы, он уже не сомневался, что в России теперь прочно утвердился фашистский режим, отличающийся от гитлеровского только тем, что осуществлял геноцид не против отдельных национальностей, а против собственного народа.