Сокровища Валькирии. Звездные раны - стр. 25
– Хорошо, хорошо! – обрадовался тот. – Гут!
На три дня немец задержался у снайпера, о чем только ни говорили, но почти ничего о войне. Штандартенфюрер поднаторел в языке, нахватался оборотов, пословиц, матюгов и буквально на глазах расцветал, ширился душой и, уже не жадничая, доставал из своей сумки колбасы, ветчины, шпиг и бутылки с пивом и шнапсом, подделанные под времена войны.
И отсюда он пошел по рукам в буквальном смысле: немца, уже как редкого гостя издалека, передавали из дома в дом, из деревни в деревню. Ко всему прочему, он еще оказался общительным и загульным, так что Опарин едва поспевал за ним, всякий раз отыскивая в новом месте. Кажется, начиналось братание с бывшим врагом, потому что бесхитростные, не отягощенные идеологическим грузом, люди воспринимали штандартенфюрера уже как старого, подобного себе человека, а что было, так вроде бы и быльем поросло…
Наблюдать за похождениями бывшего фашиста было невероятно интересно, однако журналист преследовал еще и свои цели – разговорить его, вытянуть из самого то, что он постоянно вытягивал вопросами из фронтовиков. Немец менялся на глазах, одухотворялся и одновременно будто молодел, ибо уже стал распевать песенки штурмовиков и веселые, скабрезные бюргерские, и журналисту было совершенно не понятно, отчего так оживает старый фашист. То ли видит, в какой нищете живет народ-победитель, и оттого радуется, то ли получает какую-то скрытую от посторонних глаз информацию, которая его и веселит.
И вот на обратном пути фон Шнакенбург наконец-то разговорился и поведал о цели поездки в СССР и о своих результатах вояжа. Оказывается, после поражения Германии он настолько сильно переживал, что поставил своей целью найти истинную причину победы русских, на что и потратил всю свою жизнь. Казалось, все было на стороне немцев – обученные войска, техника, вооружение, блистательные победы до сорок третьего года, но тут произошел довольно резкий перелом, неверно толкуемый советскими и немецкими военными историками.
По убеждениям штандартенфюрера, русские уже не должны были и не могли победить, независимо от того, есть ли у них за спиной заградотряды, в решающем значении которых пытались убедить обывателя западная пропаганда и внутрироссийские диссиденты. Как военный человек, он отлично знал, что солдата невозможно гнать в атаку на пулеметы под пулеметом же; любая армия с любой идеологией в таком положении просто отказывается воевать и разбегается. Тем более заставить русского человека победить, если он того не желает, вообще невозможно.