Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти - стр. 32

К концу целых суток беспрерывного поиска пришло сообщение от французов, что в их зоне был замечен чернокожий голый человек, который на заре перешел минное поле и пропал, оставив лишь след на росной траве. При этом ограждение из колючей проволоки, уложенной спиралями в пирамиду, оказалось неповрежденным.

Генерал Хардман на сей раз сам приехал в расположение батальона Дениза.

– Я договорился в объединенном штабе, – невозмутимо сообщил он. – Мы сбагрим эту чертову зону французам.

Буквально через десять часов батальон Дениза погрузился и передислоцировался, обосновавшись в сорока километрах от злополучного места. А еще через пару недель, благополучно закончив вахту, Дениз со своим батальоном отбыл в Штаты на отдых, в полной уверенности, что никогда больше не попадет в Боснию.

Отпуск и так был кратким, всего пятнадцать дней, но шесть из них украл Хардман, внезапно вызвав его телеграммой на базу бригады в Форт-Лодердейл. Джейсон отдыхал у родителей в пригороде Сан-Франциско. Они перебрались сюда всего четыре года назад из Мемфиса, переехали по настоянию матери, пожелавшей остаток жизни провести в родных местах и в родном доме, когда-то давно полученном по наследству и долго простоявшем в запустении. Построил его в двадцатых годах прадед Джейсона: по его заказу дом срубили из толстых, до полуметра, стволов красного дерева – секвойи. Огромный, в три этажа и П-образной формы, по архитектуре он напоминал европейскую классику. Два года дом ремонтировали и приводили в порядок, а когда восстановили его первоначальный облик – так захотела мать, – оказалось, что он имеет совершенно другой вид. Это было типичное «дворянское гнездо» средней полосы России: красное крыльцо, портик с белыми колоннами и чистые бревенчатые стены без всякой обшивки.

Мать Джейсона была внучкой белоэмигранта – русского офицера Михаила Москвитина, дворянина из Костромы. Он осел в Сан-Франциско только потому, что здесь была православная община еще первых русских американцев. Отец же был истинным англоамериканцем, предки которого ковбойствовали в северных штатах. Всю жизнь он прослужил в береговой охране и вышел в отставку в звании полковника.

После европейского вояжа покой в обновленном доме напоминал загустевший мед – сладкий и тягучий. Поэтому телеграмма генерала прозвучала как хлесткий ночной выстрел. Джейсон вылетел во Флориду в тот же день, наскоро простившись с домашними и совершенно не подозревая, какая судьба его ждет. Как всегда он готовился к худшему: обстановка в мире в любой момент грозила новой «Бурей».