Сокровища Валькирии. Стоящий у Солнца - стр. 23
Выехал он на «уазике» Ивана Сергеевича: эта машина хоть и жрала много бензина, но была проходимой и удобной – дом на колесах. В салоне были пристегивающаяся к стенке кушетка, стол, маленькая чугунная печурка и даже умывальник. Иван Сергеевич оборудовал ее для зимней рыбалки, но, правда, ни разу еще не успел съездить. Зато мечтал, как выедет на машине прямо на лед, обкидает ее снегом, чтобы не дуло снизу, и, открыв лючок в полу, просверлит лунку и опустит удочку. И будет сидеть, попивая кофеек, в одной майке…
Если бы кто-нибудь заглянул внутрь «уазика», то сразу бы определил, что это обыкновенный автотурист, которые с начала лета во множестве отправляются в путешествия по изобретенным зимой маршрутам. В салоне, привязанные к полу, стояли коробки и ящики с продуктами, запасной задний мост в сборе, раздаточная коробка, топор, пила, японский спиннинг с безынерционной катушкой и телескопическим удилищем, на стенках – плакаты с эротическими сценами – попросту почти обнаженными женщинами, на окнах – занавески с рюшками. Правда, в изголовье кушетки, под притянутым резиновой сеткой поролоном, лежали карабин Маузера с патронами, охотничий нож, а на передней панели, на виду, висел закрепленный резиновым жгутом мощный морской бинокль и в специальном чехле прибор ночного видения. Однако и это вряд ли особенно-то насторожило чужой глаз: оптика для туриста – нормальное дело, а на оружие были документы, да и всякий проверяющий бы согласился, что путешествовать в одиночку по дорогам России в наше время далеко не безопасно. Хотя Русинов прекрасно понимал, что если Служба станет разыскивать и следить за ним, то тут никакой отвод глаз, никакие оправдания не помогут и, возможно, в определенной ситуации придется даже оставить где-нибудь машину, а то и вовсе бросить и уйти, прихватив с собой рюкзак, оружие и оптику, да еще этот японский спиннинг.
В рюкзаке среди продуктов лежал батон колбасного сыра, завернутый в газету «Куранты», на которую Русинов сколол иглой карту «перекрестков Путей», уточненную после признания Ивана Сергеевича в том, что топооснова халтурная. И отдельно, на оберточной непромокаемой бумаге, была вычерчена координатная сетка. Пропитанная маслом, бумага почти скрывала след тончайшего карандаша, однако, сложенная по определенным точкам с газетой, на просвет давала более или менее нормальную картину. Кроме того, «легально» в рюкзаке лежало с десяток листов двухверстных карт, с которых был снят гриф секретности и которые продавали теперь в киосках. Уликами могли стать лишь газета и оберточная бумага. Конечно, если бы все это попало в руки Службы, конспиративные хитрости Русинова с блеском бы провалились: камуфляж был рассчитан на милиционеров, на местных сотрудников Службы. Поэтому Русинов убрал и перенес с координатной сетки все цифры на отдельный листок, который постоянно носил при себе. В этой самодеятельной экспедиции не было криминала, клады можно было искать где угодно. Русинов опасался за свое открытие – карту «перекрестков», которая давала возможность целенаправленного поиска. Если Институт, эта «птица Феникс», вновь возродился из пепла и теперь на новой экономической основе ищет «сокровища Вар-Вар», для них эта карта – молниеносный успех. Шведы не пожалеют денег, вооружат фирму авиатехникой, суперсовременным оборудованием, и Савельев с компанией за месяц отработает все «перекрестки» и найдет тот, единственный, из двенадцати тысяч. И если Служба засечет его путешествующим как автотуриста, то, разумеется, ни в какую легенду не поверит и начнет за ним слежку, а при случае устроит еще один обыск. К тому же, если бы было точно известно, чья это Служба. Смотря на какую нарвешься: свои, российские, может, еще пожалеют или постесняются давить силой, а чужие особенно церемониться не станут – возьмут живьем, нашпигуют уколами, и сам все расскажешь. Такого безразличия к психотропным препаратам, как у Авеги, у простых смертных нет. Поэтому Русинов как бы халтурил сам для себя – старался не запоминать координаты точек и вообще забыть принцип и идею «перекрестков Путей». Карту, или хотя бы какую-нибудь одну из трех ее частей, он успел бы уничтожить. Однако в машине находились две важные вещи, которые не подлежали уничтожению ни при каких условиях. Нефритовая обезьянка, закамуфлированная под медвежонка, была обряжена в кожаные штанишки и куртку, которые Русинов сшил сам, и подвешена в качестве талисмана на крепких капроновых растяжках около зеркала на лобовом стекле: всегда на глазах, да и вдруг на самом деле поможет ему древний арийский божок? Труднее было с кристаллом КХ-45, без которого можно было не отправляться в эту экспедицию, ибо на то, чтобы отыскать точку «перекрестка Путей» на местности – одну точку! – потребуются годы.