Сокровища Посейдона - стр. 30
– На румб сто восемьдесят градусов!
Послушно повторив приказ, Роберт закрутил штурвал в обратную сторону, и яхта, слегка наклонившись на левый борт, под двигателем быстро пошла на юг. Вдогон загремели торопливые выстрелы – в гроте появились три крохотные дырочки. Шлюпка, поднимаясь и опускаясь между волнами, стала отдаляться.
Прошло минут десять, и только тогда Дункель окончательно решил не связываться больше с китобоями.
– Поднять все паруса! Глуши мотор! – Он командовал спокойно, словно и не подвергался смертельной опасности. Фридрих подошел к баронессе, чтобы успокоить ее, а сам внимательно наблюдал за поведением команды, тем более что Карл по знаку отца отошел ближе к баку. Боцман, негромко чертыхаясь, вскочил с палубы, повторил команды сенатора:
– Ставь паруса под правый бакштаг! Трави правые шкоты! Выбирай левые! Крепи шкоты!
Ветер дул с кормы и чуть справа, наполнил паруса, в том числе и большой выносной спинакер. Яхта с левым креном быстро пошла на юг, продолжая так негаданно прерванный бег к заветному месту, о котором пока что знал только один человек.
– Отлично, парни! – Боцман удовлетворенно покашлял в кулак. – Чжоу – на камбуз, готовь обед! Подвахтенным отдыхать! – Майкл, не дожидаясь указаний сенатора, решил хоть такими командами напомнить морякам, что именно ему, а не пассажирам, они обязаны беспрекословно повиноваться. «Такого еще в моей морской службе не было, – в который раз мотнул больной головой изрядно взволнованный Майкл. – Святой и нерушимый долг каждого моряка – спасать потерпевших крушение! Никто не застрахован от подобного несчастья, в том числе и этот немецкий сенатор…»
Карл оставил баронессу наедине с Кугелем сидеть в кресле, подошел к отцу. И его грызли сомнения вперемежку с угрызениями совести, что пришлось бросить среди моря обреченных людей, хотя он отлично понимал главный мотив в поведении отца. Теперь надо, чтобы и вся команда узнала эту причину, которая лежит на виду у всех, а не та, подспудная, главная…
– Отец, а почему мы оставили китобоев? Я так и не понял, что за причина? – Карл спросил и краем глаза увидел, что команда тут же навострила слух, приблизилась к ним.
– Да потому, что на яхте женщина! Черт побери, Майкл! Неужели вы не понимаете? – И Дункель повернулся к нахмуренному боцману, который был несомненно подавлен поступком сенатора. – Вы что, не видели, кого готовы были принять на борт? Эти мужланы наверняка целый год болтались у берегов Антарктиды, озверели в полном смысле слова! Кто-нибудь из них не сдержал бы плотской страсти, посягнул бы на честь баронессы! Я видел уже эти рысьи огоньки в глазах китобоев, едва только госпожа Бутанис попала им в поле зрения! Видел и кривые усмешки, молчаливые намеки на скорую потеху… Неужели вы думаете, что мы не вступились бы за нее? Представьте, какое побоище здесь учинилось бы. У них пять винтовок, огромные ножи. Резня была бы пострашнее, чем в древние времена на Флегрейских полях, где греческие боги дрались с гигантами. Я не могу рисковать жизнью своих детей, всего экипажа. Совесть наша перед Господом чиста, мы дали им воду и галеты, до Новой Зеландии им этого вполне хватит. Все остальное – в их собственных руках, пусть поработают веслами хорошенько.