Сокровища Хутухты - стр. 15
– Ты бы, дядя Ваня, помолчал лучше, – потребовал Михаил.
Затем поставил вопрос иначе.
– Или ответил бы нам всем на чистоту о том, почему сам не стрелял в медведя? – с откровенной подковыркой произнёс подросток. – Что, ружьецо не заряжено?
Только явный сарказм, переполнявший огорченную душу юного критика различного рода суеверий, остался совершенно бесполезным по части эффективности своего воздействия.
Проводник, не обращая внимания ни на слова взрослого «клиента», ни уж тем более – на упреки рядового школьника, продолжал, как будто ни в чем, ни бывало, заниматься все тем же, что увлекло его при объявлении незапланированной дневки:
– На месте встречи с необычным явлением.
Скинув с себя, гремящую как жесть при каждом движении, брезентовую плащ-палатку, он аккуратно повесил ее на крепкий сучок ближайшего дерева.
Там еще раньше уже успел примостить и свою старенькую двустволку ТОЗ шестнадцатого калибра.
Само ружьё у него тоже было не совсем обычным:
– С давно отправленным в забвение, другими охотниками, не современным, курковым механизмом боя.
Но, судя по всему, оружие полностью устраивало владельца, поскольку именно с ним он и отправлялся на таёжный промысел.
И вот теперь, освободившись от не нужных пока ему предметов, проводник-коновод продолжил выполнять свою обычную программу пребывания на свежем воздухе.
Двигаясь все так же невозмутимо, как заранее запрограммированная машина-робот, старик Чепоков достал из своего алюминиевого узорчатого портсигара неизменную свою овальную сигарету «Астра».
Как её давно и метко окрестили заядлые курильщики:
– Горлодер!
Прикурил ее Иван Карпович от уголька, что зорко разглядел, а затем ловко поднял прямо из-под ног, с непотушенного, как следует, и с ленцой залитого водой костра.
В завершении своего столь продолжительного по времени действа, старый таёжник с нескрываемым удовольствием затянулся крепким сигаретным табаком.
Посмаковал зелье и выпустил сразу из-под усов и заросшего бородой, рта, две густые струйки терпкого дыма.
На чем, впрочем, он и «прокололся», не добившись театрального эффекта законодателя таежной моды.
Поняв, что авторитет потерян окончательно, он предпринял несколько новых своих приёмов, прежде, гарантировавших ему сочувствие и уважение.
Крепко закашлялся Иван Карпович.
Только и это не помогло.
Не видя жалости в глазах окружающих его туристов, он волей-неволей вынужден был отвечать всё на самые, каверзные по своей сути, вопросы, что, по мнению Михаила Костромина должны были:
– Вывести трусливого охотника Чепокова на чистую воду!