Сокровища дьявола - стр. 10
– Хорошо, Лукерья Ильинична, подберу. Но боюсь, кому заикнуться помочь, лучше б самим, всё ж мешка два вещей наберётся, наверняка те, кто с ним одежду потребуют, а он ведь знаете какой, последнюю рубашку с себя снимет, коль попросят. Оставайтесь у нас на ночь, а завтра утречком и поедем к вам с вещами, а продукты в Серго купим.
– Вроде так, только собака не кормлена, голодать будет, да ладность, потерпит, не помрёт до завтрева.
На том и решили.
Глава 3
Матвей Спиридонов, попав в колонию строгого режима, мучился больше не от тяжкого труда в шахте. Да, в сырых забоях не сахар и под гнётом – непрестанно каждодневно часами с кайлой в руках, лопатой и тачкой. Нормы еле посильны, многие заключённые не выдерживали, двигались словно приведения, горный надзор это примечал и таковых подгоняли, начальство зоны их садило на пониженную кормёжку, а оттого они ещё боле чахли. Но на это в колонии особого внимания не обращали, мало кого волновало – главное, давай норму! Хотя и кто норму выполнял, питались не от пуза, скудно. Лагерное руководство со служивыми умыкали часть продовольствия, так что много чего не доходило к столу заключённых. А кому пожалуешься? Некому. Вот горб гнули и терпели.
Больных хватало, но медицинской помощи, можно сказать, никакой, а оттого слабые умирали и их тела уносили на взгорок, что за пределами колючей проволокой у подножия гольца, там погребали. Последняя о них память оставалась бугорками – могилы с берёзовыми крестами. Кладбище имело устрашающий для взора вид – кресты, кресты, кресты…
Больше Матвея угнетало среда бесправия, в которой оказался, бессилие вызволить себя из заточения, переживания за семью. Страдал, что заключение лишило его полноценной жизни, и теперь вряд ли выберется из обрушившейся на него беды. Арест и скороспелый суд за считанные дни! Даже не успел опомниться от шока на предъявленные обвинения. И это давило на душу. Приговор стал ударом, несправедливый, никто не пожелал разбираться в детальном положении, вроде как торопились закрыть дело, к которому он не имеет абсолютно никакого отношения. Сердце обливалось кровью, обида лихорадила всё тело. Но вместе с тем Матвей не расслаблялся, знал: если руки опустит и будет бередить душу – не выдержит, пропадёт и себе не поможет.
В бодайбинскую тюрьму Матвея не поместили, там камеры переполнены, посему на зону и определили, а порядки в городской тюрьме не лучше.
Матвей не мог взять в толк, как он оказался преступником, при том, что никакого убийства не совершал, оказался без вины виноватый. Долгими часами он крутил в голове, как могло такое случиться, что за обстоятельства произошли, устроившие его на лагерные нары? И каждый раз приходил к мысли: либо его кто заведомо подставил, либо он оказался в не нужном и в не нужное время месте, где совершилось преступление. Но кто, кто?!