Сокровища баронессы фон Шейн - стр. 9

– Да вот тебе и понятые. Чем плохи?

– Соседи? – осведомился следователь и, увидев синхронные кивки, попросил: – За документами сбегайте. Понадобится ваша помощь. Я следователь, майор Андрей Иванович Потапов. – Он вытащил удостоверение и помахал им перед соседями покойного.

На лице Зямы появилось выражение гордости, а тетя Клава запричитала:

– Обед надо разогревать, скоро муж придет. Может, кого другого найдете?

Следователь был непреклонен:

– Муж и сам обед разогреет. А вы, гражданочка, помните, что государству помогаете. Кстати, мы здесь насчет вашего соседа. Поторопитесь, пожалуйста.

Тетя Клава вздохнула, принимая неизбежное, и поплелась домой. Зяма пошел следом, довольно улыбаясь и поправляя засаленную старую тельняшку. Он очень любил, когда в нем нуждались, – такое случалось крайне редко.

– Старуха небось долго копаться будет, – предположил баскетболист-оперативник Сергей Морозов, почесав бритый затылок. Но он ошибся. Тетя Клава появилась раньше Зямы, забывшего, куда он задевал паспорт.

Когда они наконец оба предстали пред светлые очи Потапова – это было его любимое выражение, он с деловым видом повернулся к Морозову:

– Давай разберемся с дверью простым проверенным способом.

Баскетболист понял его, кивнул и, немного отойдя от двери, рванулся к ней и сильно ударил ногой. Под мощным напором хлипкая старая дверь поддалась сразу, лишь жалобно скрипнув, и полицейские вошли в дом. Второй оперативник, Николай Ротов, в противовес товарищу маленький, щуплый, с густыми кудрявыми волосами, черными как смоль (он утверждал, что в его роду были цыгане, и он действительно чем-то смахивал на Будулая), сморщил курносый нос и закашлялся:

– Ну и вонища! Наверное, не первый день… – Он подошел к окну и попытался его открыть. – Ребята, заперто на шпингалеты. – Коля вернулся к двери. – Смотрите, в замке ключ. Спрашивается, как преступник – если только товарищ не сам свел счеты с жизнью – проник сюда?

Потапов бросил на него быстрый взгляд:

– Экспертиза сейчас подъедет. Когда мы сюда отправлялись, Борисыч начальству рапортовал. А вот, кстати, и он, – улыбнулся следователь, кивая толстенькому пожилому мужчине с длинным, с отчетливой горбинкой носом. Лицо его, изборожденное глубокими продольными морщинами, было желтоватым. – Еще раз здравствуйте, Самуил Борисович.

Эксперт Будкин потянул носом и сделал брезгливую гримасу.

– Да, несвежий у нас покойничек, – пробурчал он и подошел к хозяину, сидевшему на полу с петлей на шее. – Что тут у нас, самоубийство, что ли?

Тетя Клава заохала, зафыркала, но удержалась на ногах, Зяма стянул с головы кепку, такую же старую и засаленную, как тельняшка.