Сокровища антиподов - стр. 13

Эти грустные мысли неожиданно разворошили полузабытую боль. После расставания с бывшей женой Иван находился на своеобразном жизненном перепутье. Как быть, когда хочется тепла, но не хочется потерять свободу? Хочется встреч, но не хочется докучливых звонков: «Ты где? Ты с кем? Почему не звонишь?» Хочется заботы, но не хочется зависимости.

Наверное, такое состояние присуще не только мужчинам, но и женщинам, подумал Иван. Мужчины боятся, что женщины их «разводят» на деньги. Боятся так, что становятся откровенными жлобами. В свою очередь женщины, не надеясь на мужчин, теряют свою силу, заключенную в слабости. В результате слабость для женщины становится роскошью, а жлобство для мужчин – защитой. И всем требуется любовь, но она стремится туда, где нет надуманной защиты и подозрений. Она там, где живет вера, где правит искренность. Занятые поисками настоящей любви мужчины и женщины все дальше уходят от нее, пытаясь защитить себя от боли. Боли разочарований…

Едва Козлов и Ленка после танца вернулись за стол, как откуда-то из полумрака зала нарисовалась Липа с подругой. Липа выглядела сногсшибательно и на фоне своей симпатичной, но скромно одетой подруги сразу же оказалась в центре внимания Козлова. Но обратилась Липа к Ивану.

– Ванюша, как я рада тебя видеть, – начала показательные выступления Липа. – Какая у вас замечательная компания. Вы не примите в нее двух бедных одиноких молодых женщин, для которых в ресторане, увы, уже не оказалось свободных мест?..

Получив приглашение расположиться за столом, Липа тут же ринулась в атаку:

– Ой, а я вас часто вижу по телевизору. Вы – звезда хоккея и спортивная гордость страны Алексей Козлов!

Первый льстивый шар от Липы достиг цели. Козлов порозовел и полностью переключил внимание с Ленки Шаталовой на нежданную красотку.

– А как зовут нашу очаровательную незнакомку? – с ходу проявил он неподдельную заинтересованность.

Слегка нахальной и сильно фигуристой Липе это и было нужно. Она сразу принялась, как говорится, брать быка за рога. Для чего первым делом чуток переврала Пушкина:

– Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,

Как звук ночной в лесу глухом.

Что в имени тебе моем?..

…Ты оцени груди объем!

По глазам московского гостя Иван догадался, что тот, во-первых, точно не знал, кому из классиков принадлежат эти строки. Во-вторых, он почувствовал подвох во фразе про грудь, расценив по-своему: не мог же некий выдающийся поэт опуститься до такого примитивизма? К чести Козлова, он широко улыбнулся и радостно признался: