Соколиный остров - стр. 69
Мы переглянулись. Ничейная развалина в лесу вдали от всякого жилья. Какая квартира? Сыночек у реки заигрался…
– Софья, а сколько лет вашему сыну?
– Так двенадцать годков еще всего. Маленький, но хозяйственный мужик будет. Вот придет только… На реке задержался, придет. А покушать у нас тоже есть. Васяня нам то зайчика-беляка принесет, то глухаря. Я, бывает, уточку подстрелю, сетку в старице помочкую. Рыба у нас всегда на столе имеется, хоть карась ленивый, хоть щука травянка, что с реки забивается по весне. И хлеб у нас есть, сама пеку. А ягод и грибов здесь хватает не только свежими поесть, но и в заготовку остается.
– А Васяня кто у нас? Еще один сын?
– Кот это, Васяня. Да вон глядит на вас. Осторожней с ним. Хаус африканский, камышовый. Чужих, чуть что, сразу дерет нещадно. А ворон Карлуша, тот, кого вы побеспокоили, яйца птичьи подкладывает каждое утро на крыльцо. Старый уже, сам больной, а заботится. Так и живем. Ну, ладно, заболталась я с вами, покажу дорогу и буду сынка ждать.
Софья проводила нас до края поляны, а там сразу будто открылся другой мир, светлый и просторный, где за краем леса плавилось солнце оранжево-тепло, и бежала река, позванивая на перекатах.
– Ну, ладно, мужики, ни хвоста вам, ни чешуи, а про баловство на реке помните, лишнего не берите.
– Удачи и вам, и Лене вашему привет.
– Спасибо, добрые люди, передам, как придет. Обратно с мотоциклом вдоль реки потарахтите, вон туда, а там – на тропу выберетесь, которая на дорогу выведет. Сюда не возвращайтесь, не найдете путь.
– А почему?
– Не стану объяснять. Не поймете все равно. Идите вперед, не оглядывайтесь.
Ошеломленные, мы стояли на берегу. Почему-то немного кружилась голова. Оглянулись, а Софьи уже не было.
– Чертовщина… – начал, было, Андрей…
– Забудь, крыша поедет. Давай снасти выставлять.
До самого позднего вечера мы насаживали на крючки закидушек резаных сорожек и мочки подлистников. Забрасывали снасти, целя тяжелыми грузилами под высокий правый берег. А едва стемнело до черноты, как брякнул один колокольчик, другой… Налим вышел на косу перед ямой, хватая сонную рыбешку и все, что копошится на дне. В свете фонарика видно, как, мягко качнувшись, упал вниз колокольчик закидушки, тенькнул звонко и осторожно на излете, а потом уже забренчал монотонно и настойчиво. Толкнуло в руку после подсечки и, словно придавило ко дну поводок с живой тяжестью, а потом пошло, отдаваясь по леске короткими толчками. Всплеск на мели, белое изворотливое брюхо, и вот уже вьется в руках змея-не змея – черный и ледяной налим за килограмм, разжимая мои ладони сильными упругими мышцами. Теперь – к другой закидушке, где колокольчик брякал. И там налим ждал терпеливо. А потом присели мы с Андреем поужинать. У костра и с водки разговорились, между делом, пытаясь привести мысли в порядок.