Согрей меня - стр. 40

— А от кого убегал ты?

— От себя, — пожал плечами, но глаз не отвёл, хотя очень хотелось.

Стас не привык расписываться в собственных слабостях, но с Марой удивительно легко и просто было разговаривать. С ней хотелось говорить.

— Получилось? — спросила с грустью, точно зная, что от себя не убежишь.

— Нет. Но итог путешествия мне нравится.

— Мне тоже.

Лишь на мгновение, на её щеках появился самый очаровательный румянец, но Мара снова спряталась за большой белой чашкой и хитро посмотрела на Стаса из-под опущенных ресниц.

Храни меня Бог, подумал Стас. Она же кокетничает! От этой мысли его окатило кипятком, но тоненький голосок сидящего внутри обиженного мальчика ехидно спрашивал: «Только с тобой кокетничает? И чем ты такой особенный?»

Нельзя об этом думать! Нельзя слушать! Но, когда на невероятно красивую блистательную Мару пялились все, кому ни лень, так сложно было не сравнивать себя с другими, не задумываться о её улыбках.

Всем ли она так улыбается? Может быть, потому Андрей поплыл, что она вот именно так на него смотрела и так улыбалась? А какой она была с мужем?

К чёрту! Между ними пока нет ничего серьёзного — по сути, лишь вчера нормально познакомились, что толку загоняться?

Но не думать не получалось. Слишком громким был голосок обиженного маленького мальчика, никогда не знавшего любви. Он заставлял сомневаться, насмехался над Стасом, мерзкий в своей сути, непроработанный сломанный элемент.

«Надо пойти к психоаналитику».

Обжегшись на молоке, дуешь не только на воду, даже ледяное вино готов бесконечно остужать.

В воздухе пахло кофе и цветами, Мара мечтательно улыбалась, пила маленькими глоточками свой наверняка слишком приторный шоколад. Стас был уверен: Мара любит сладкое, такая женщина и на вкус сладкая. Раз поцелуешь и уже никогда не забудешь.

Капелька шоколада осталась в уголке пухлого рта. Мара этого не заметила, и Стас ничего не смог с собой поделать: подался вперёд, протянул руку и, утопая в лазурном взгляде, пронизанном удивлением и любопытством, коснулся щеки Мары, её губ и задержался на подбородке.

— Стас…

Мара выдохнула его имя, и дыхание обожгло руку Стаса. Прошлось по коже лёгким дуновением ветра, и впервые Стас смог ощутить, что собой представляют те самые пресловутые мурашки.

Заискрило, разлетелся всполохами огонь вокруг! Стас вдруг забыл, где находится. Забыл, что в этом мире ещё существуют люди, кроме них с Марой, а Марьяна только дышала часто. Высокая грудь, обтянутая мягкой светло-кофейной тканью, вздымалась в такт дыханию, и на это можно было смотреть вечно.