Согреться тобой - стр. 8
Если бы темнокудрая незнакомка вела себя более скромно, Мартин вряд ли стал бы настаивать. Не признать красоты этой девушки было трудно — кожа белая, как алебастр, плечи узкие и нежные, мягкие, как шёлк, завитки волос…
Вспомнив картину, которую застал, вернувшись из конюшни, Мартин обозвал себя лжецом.
Стройное, безупречно красивое тело манило его, как манит прикоснуться к себе драгоценная ваза или древняя статуя. Он не знал, кто эта девушка, и не был уверен, что хочет знать. Всё, что его интересовало — это возможность бросить на неё ещё один взгляд, насладиться дурманящим, цветочным — таким неуместным в этой глуши! — ароматом её волос.
И Мартин, не привыкший отказывать себе в удовольствиях, развернулся, чтобы вернуться в дом. А через мгновение замер, увидев своё наваждение закутанным в его же собственный меховой плащ.
— В-вы тут с-совсем замёрзнете! — простучало зубами наваждение.
— А вы тем более! — не позволив соседке приступить к пререканиям, Мартин взял её за плечи, развернул к себе спиной… Скользнув взглядом по выпирающим под плащом округлостям, едва сдержался, чтобы не отвесить случайной знакомой сочный шлепок. Напомнил себе, что имеет дело с кем-то благородным, и втолкнул её в дом.
В том, что перед ним не простая пастушка, сомнений быть не могло — грация, манера говорить и держаться, разворот тонких плеч — всё выдавало в девчонке воспитание, какое можно получить только во дворце. Сам Мартин обладал подобным лишь отчасти. Мать обучила его манерам в той степени, в которой владела ими сама. Однако, больше года Мартин провёл среди матросов и торговцев, и, хотя матушка всегда говорила ему, что необходимо помнить о достоинстве, даже если окажешься среди бродяг, эти месяцы наложили на его манеры свой отпечаток.
Анжелика, действительно, сама едва не заледенела, пока стояла за спиной у незнакомца и смотрела на его широкую спину. Плащ Мартина, который она подобрала с пола, был лишь чуточку более сухим, чем её собственный, и мало чем помогал на морозе.
Метель за прошедшее время как будто бы только усилилась. Не было видно ни неба, ни дороги, только плотную белёсую дымку да хлопья снега, летевшие во все стороны.
И Анжелика, безусловно, была очень рада, что мужчина не стал с ней пререкаться, а вернул внутрь дома и даже обнял.
Какое-то время они стояли так, молча глядя друг на друга. Мартин почти машинально поглаживал тонкие плечи.
Анжелика наслаждалась этими невесомыми прикосновениями и с удивлением думала о том, какими, оказывается, приятными могут быть мужские ласки.
Прикосновения Фридриха были совсем другими. Анжелике всегда хотелось выскользнуть из его рук.