Согласна умереть - стр. 7
Однако всё изменилось после того, как в их квартире поселился двоюродный дед жены, обыкновенный с виду старик, способный убить взглядом негасимый огонь жизни в душе не сумевшего себя защитить. Ну и ладно. Разве ж обязательно видеть глаза всматривающегося в тебя человека? И пускай лёгкое давление прохладного ветерка сдувает пыль с наружной поверхности век, с благоразумной своевременностью чуть прикрытых. Пускай.
Однако холодное сияние стариковского взгляда мелькнуло в родных глазах жены, вдруг ставших чужими. Может, показалось? Да нет, кажется. Он напрягся и вспомнил, что она только что сказала. Да, всё так. И Готовцев сменил работу. Спустя двое суток, в течение которых старался ни о чём не думать. А когда возвращался домой со свежезаполненным и ловко заламинированным удостоверением, хотелось прыгать от радости или просто бежать вприпрыжку, так как предстоящая зарплата была почти вдвое больше прежней. До родного подъезда радости не хватило. Готовцев купил водки и напился. Впервые за последние несколько лет. Будучи впущен в коридор квартиры (он очень долго скрёбся в дверь и сильно устал), Готовцев не стал подниматься с четверенек, а вывалил из карманов всё содержимое и постарался отодвинуть от ключей, авторучки, записной книжки и прочего столь же неважного коричневые «корочки» с надписью «Охранное агентство».
– Что это? – спросила Ирина.
Готовцев недоумённо закинул голову навстречу нависшей над ним супруге и увидел, что она хочет пнуть его ногой – словно сквозь туман увидел (но расстояние-то близкое) – и сдерживается только потому, что никогда этого не делала прежде.
– Р-рбота нов-вая, – выдохнул Готовцев и почувствовал себя в безопасности. Он перестал удерживаться на передних ногах и прижался щекой к Земле, защитившейся от его неблагозвучного дыхания тремя слоями многоквартирного дома.
Среди ночи Готовцев проснулся и долго смотрел прямо перед собой, ожидая, что серый потолок цветным сном опустится вниз и спрячет его от вязкого мрака похмельного всеощущения вины. И вытащит его голову из болезненных тисков, колюче облапивших оба виска с заходом на теменную часть черепной болванки.
Выпить кофе, чтобы хотя бы чуть-чуть расширить кровеносные сосуды мозга. А сон всё равно уже не одолеет взбудораженный болью мозг. Готовцев поднялся и осторожно унёс разламывающуюся голову на кухню. Кофе и в самом деле помог. Вот только сон ушёл куда-то очень далеко. Наплевать. Он полежит до утра, а затем сделает зарядку и примет контрастный душ. И отправится охранять периметр производственного монстра, полуживого и попритихшего в постперестроечные годы, однако по-прежнему опасного. Сутки через двое. Может, и не засосёт и не высосет. Может, не высушит, как, например, бывшего друга Андрюху, музыканта и скульптора в прошлом, а ныне сталевара, способного производить внятные звуки лишь после смягчения внутренностей спиртосодержащим горячительным.