Согласна умереть - стр. 14
С Готовцевым уже случалось нечто подобное. Столь же, пожалуй, необъяснимое, как встреча с этой женщиной, появившейся в кабинете в пятницу, после обеденного перерыва. Вошла, поздоровалась, глянула на Готовцева с тревожной зоркостью и разместилась за пустовавшим все эти дни столом.
Когда утрачена первозданная (или перводанная, что, быть может, точнее) острота взаимоотношений с тем, что можно определить, например, как нечто глубинно-космическое, то очень трудно порой бывает понять, с какой долей симпатии относится к тебе в определённый момент жизни Тот (или Те), кто властен над тобою. Успехи или несчастья, сваливающиеся на твою голову, могут сказать что-то об этом. Вероятно. Хотя все эти жесты судьбы, надо полагать, далеко не однозначны. Пример. Порою капризного ребёнка балуют, излишне часто покупая ему сладкое, а потом говорят ему, коростами покрывшемуся: «Вот видишь, к чему все эти конфетки и мороженки привели?»
Он, кажется, забыл эту женщину навсегда, черты её лица стёрлись почти совершенно, кроме, разве что, глаз. Забылось бы и имя её, не явись оно достаточно редким для нынешнего времени. Вот так, спустя много лет, эта женщина, с необыкновенными (синий миндаль) глазами, приметно погрустневшими за эти годы, и всё тем же нераспространённым именем своим, вдруг вошла и села слева от Готовцева.
И это при том, что давнее их знакомство состоялось, когда он был в командировке за тысячи километров от дома, а она в гостях у своей сестры. Теперешняя же встреча – когда и он, и она поменяли прежние свои места проживания, перебравшись на несколько часовых поясов в западном направлении.
Готовцев откинулся на спинку стула и устремил взгляд в прошлое.
Готовцев – в служебной командировке. Войдя в роль командированного, он загрустил, затосковал в вечернем сумраке гостиничного номера. Результат: он ужинает в ресторане под музыку и гул разгула незнакомых людей. Изрядно нагрузившийся, он выходит в фойе – это уже когда ресторан закрывался и не один он продвигался к выходу – и почему-то замечает повышенное к себе внимание пышноволосой шатенки с растерянным взглядом красивых глаз. Она кого-то или чего-то ждёт, посматривая по сторонам.
– Вы не меня ожидаете? – спрашивает Готовцев, приближаясь.
– Да нет, я сестру потеряла, – слышит он в ответ. – Я с сестрой пришла, а она куда-то пропала.
Будь Готовцев потрезвее, придумал бы более оригинальный способ знакомства, однако в тот вечер он был одноклеточным резервуаром, заполненным спиртным под самый колпачок. Он предложил новой знакомой свои услуги, и вот они в четыре глаза осматривают фойе, а потом выходят на улицу и уходят в ночь. О сестре её Готовцев забыл ещё в фойе, водя бессмысленным взором вокруг себя в поисках то ли розового, то ли жёлтого или сиреневого платья. Потом не один час они проводят у дома её сестры, постепенно увеличивая диапазон объектов взаимных ласк (он – в значительно большей степени), но всё-таки остаются в ставших, в конце концов, нестерпимо тесными рамках приличия. Хотя, к чести Готовцева будь сказано, бельё дамы его усилиями было разлучено с её телом, а затем, уже женскими ручками, уложено, во избежание его утраты, в сумочку. Потом, уже в подъезде, больше было разговоров, чем… Да только болтовня её и запомнилась.