Согласишься стать жертвой? - стр. 8
Как так? Не понять, что за девочка и жива ли? Одно ясно наверняка, как-то связаны эти его сны-видения с пропажей компании мажоров, напрямую связаны, и не просто так сны беспокоят его. Он должен. Должен поехать, иначе никак. Иначе ему, наверное, просто не выжить.
И Кирилл решился.
– За друзей не отвечу, они сами должны принять решение, а я еду. И вот ещё… Не из-за денег еду, я не бедствую, а вот из-за этой надежды в его, – он кивнул на Михаила Константиновича, – глазах.
– Я тоже еду, – эхом откликнулся Глеб, Кирилл посмотрел на друга, увидел бессчётное количество вопросов в его глазах. Да, с другом тоже предстоял тяжелый разговор. Придётся объяснять всё, рассказывать об этих снах, изводящих его почти уж год. А потом ещё много трудных объяснений предстоит. С Михальчуком поговорить надо, да это полбеды, а вот с Лизой разговор тяжким получится.
– Давайте так поступим… – Кирилл снова поднялся из кресла, подошёл к окну, понаблюдал, как метель заметает двор, – Мы обговорим детали и свяжемся с вами в ближайшее время, – не оборачиваясь, поставил точку в разговоре он.
– Хорошо. Завтра в полдень я жду вашего звонка, – поднялся Илья Леонидович. – Вот папка, это документы по каждому из ребят, фотографии. Там же мои контакты, если что-то понадобится, не стесняйтесь. – он подошёл, протянул объёмную папку Кириллу, но тот не взял, покачал головой и непроизвольным жестом убрал руки за спину. Маркелову пришлось положить папку на стол.
Кирилл никак не пояснил свой отказ принять из рук Ильи Леонидовича документы, не посчитал нужным, кивнул, прощаясь, пообещал перезвонить.
Дверь за посетителями закрылась, Кирилл устало опустился на широкий подоконник, снова посмотрел за окно.
– Кирюх, мне кажется или у тебя были какие-то собственные мотивы и планы на эту поездку? – осторожно поинтересовался Глеб. Надо же, он раньше и не замечал, как сильно изменился друг в последнее время. Задумчивым стал, немногословным, будто беспокоило его что-то, угнетало. Да и выглядит не лучшим образом – осунулся, черты лица заострились, стали реще, под глазами залегли тени.
– Не кажется, Глеб. Были. Планы вряд ли, но отказаться я не мог.
– Не томи уже, рассказывай.
Вздохнув, Кирилл снова задумчиво перевёл взгляд за окно.
– Понимаешь, Глеб, год назад мне приснился странный сон. Я не из пугливых, ты знаешь, но тут реально страшно было. Не страшно даже, – помотав головой, торопливо перебил он сам себя, – Жутко. Жутко до такой степени, что проснулся с криком… Короче, увидел я себя в лесу, посреди поляны, и вроде бы ничего страшного не происходило – лес, тишина, снежная туча над головой, а от чувства опасности и безысходности ноги отнимались, я с места тронуться не мог, пошевелиться боялся, потому что опасность была повсюду. Реальная, ощутимая всем телом… А потом… оказалось, что не поляна это вовсе, а озеро, и понял я это в тот момент, когда под ногами лёд лопаться начал. Трещины бежали по всей поверхности озера, лёд ломался, будто изнутри его выдавливали, грохот…, словом, светопреставление какое-то, а я стоял и ничего сделать не мог, и понимал, что это всё – конец. Никогда не испытывал такого ужаса. Ни во сне, ни наяву.