Соглашение - стр. 17

Мне надо было стараться, прилагать усилия, бороться за нее.

Разглядывая снимки и зная, что вот сейчас моя жена сидит за столиком с другим мужчиной в полумраке ресторана – или, боже упаси, все пошло дальше и они переместились в более укромное местечко, – я понял, что сам отказался от нее. Пусть неосознанно, но тем не менее в какой-то момент так и произошло. Почему я не прилагал особых усилий, чтобы организовать те романтические вечера, как она хотела? Почему не был более открытым и честным на сеансах семейной психотерапии? Почему отменил больше сеансов, чем посетил?

Она так упорно боролась за нас, за наш брак, предлагала то одно, то другое, а я спускал все на тормозах, даже пальцем не пошевелил. Неужели теперь уже поздно?

Боже, как я злился на себя. Разве можно быть таким идиотом?

Я схватил телефон. Надо остановить Эйнсли, пока все не зашло слишком далеко. Еще есть время. Я набрал ее номер и стал слушать гудки.

Пожалуйста, ответь. Пожалуйста, ответь. Пожалуйста, ответь.

После трех гудков включилась голосовая почта: жена сбросила звонок. Во мне нарастала паника, превращаясь из узелка в животе в пузырь, мучительно распирающий грудь. Я оглянулся на дверь в кухню. Он там – мой шанс все исправить. Шанс побороться за Эйнсли, прежде чем мы переступим границу. Прежде чем она переспит с другим. Разозлится ли она на меня за то, что я нарушил правила? Наверняка. Но мне было уже все равно. Я не хотел, чтобы она была с чужим мужчиной. Не хотел, чтобы ему представилась возможность сделать ее счастливой.

Я подошел к холодильнику и достал лежащий сверху конверт. Бумага посерела от пыли, и я подумал, что надо будет протереть там, после того как все останется позади.

Не раздумывая, чтобы не поддаться сомнениям, я разорвал конверт, даже не пытаясь сделать это незаметно, вытащил записку и развернул ее. Написанные женой слова просвечивали с обратной стороны листка.

Я перевернул записку и прочел, не веря своим глазам.

Не может быть.

Перечитал написанное еще раз, качая головой.

Я еще раз перевернул записку в надежде обнаружить что-то еще. Этого следовало ожидать: Эйнсли знала, что я все равно подсмотрю. Я застонал и ударил кулаком по столешнице, смяв клочок бумаги в руке. Что я наделал?

Она заявилась домой во втором часу ночи. Когда открылась дверь, я спал на кушетке. Привстав, я оглядел жену с ног до головы, пронзенный насквозь ледяным ужасом. Помада с губ исчезла, но ведь она пила и ела. Волосы выглядели точно так же, как перед уходом, платье не помято, не сбилось.