София решает жить - стр. 5

Свет фар выхватывает из темноты силуэт, волочащийся по пустой дороге прямо мне навстречу. Я притормаживаю, чтобы убедиться, что это не заплутавший раненый. Но скорее для галочки. Мне секунды хватает, чтобы определить – не человек. Но и не мертвый. Мертвые в могиле. Отставить философию. Сейчас я могу спокойно его объехать. Но тогда риск, что именно эта тварь перегрызет кому-нибудь горло существенно возрастет. Поэтому я газую изо всех сил.

На тебе! Смачный удар приносит удовлетворение. Даже если не удалось повредить тот самый вечно голодающий участок мозга, то размазанный по дороге недотруп будет представлять меньше опасности для заплутавшего путника.

Случайный ходячий на автомагистрали оказался не последним испытанием на сегодняшний вечер. Я поняла это, когда подъехала к воротам коммуны. Они были распахнуты. Петли вырваны. Смотровые вышки пусты. Нашему маленькому временному пристанищу пришел конец, смиренно думаю я. Что случилось здесь за день моего отсутствия?

Выхожу из машины, крепко сжимая в руке топорик. Из нашего недавнего укрытия мне навстречу коряво вышагивают сразу несколько тварей. Я готова держать удар. Но они демонстративно проходят мимо. Ну конечно! Я же воняю ими. У меня есть фора. Я начинаю пробираться в глубь коммуны, а в моей пока еще полноценной голове бьется мысль: где все? Где Марк? Марк…

СОФИЯ

***

Жизнь в коммуне мне нравилась.

– Будь осторожна! – крикнул Марк, указывая мне под ноги.

Я балансировала на незакрепленных обрезках бревна, которые в будущем должны стать черновым полом одного из жилищ, с молотком в одной руке и отверткой в другой.

Меня позабавило предостережение, как будто со мной действительно может случиться что-то страшное. Как будто с человеком, который не боится смерти, вообще может что-то случиться.

Я ничего не ответила, но посмотрела на него спокойно, без прежнего презрения, вытерла рукавом пот со лба и взглянула на небо сквозь не до конца еще готовую крышу, чтобы примерно определить, сколько еще времени до заката. Воздух трещал от стрекота кузнечиков, как будто нарочно лишая возможности услышать приближающую опасность.

Я все еще была обижена на Марка за то, что он спас меня. «Я не просила делать этого» – сказала я после того, как он, больно впившись своей рукой в мой локоть, вытащил меня из помещения, кишащего мертвецами. Тогда я еще не догадывалась, что они не сожрали меня только потому, что я уже пахла кровью и находилась в оцепенении. Он вывел меня из здания, он не дал мне вернуться обратно и остаться, когда я начала вырываться и отчаянно выть, привлекая внимание мертвецов. Он рисковал собственной жизнью ради сумасшедшей, и поэтому я считала сумасшедшим его. Потом он согласился пойти со мной еще в одно место. После того, как я более или менее вменяемо объяснила ему, зачем мне это нужно. Но о том, что было дальше, я уже давно запретила себе вспоминать.