Социум. Антология социальной фантастики - стр. 41
– Что такое ублюдок? – спросил Рашид, когда вечером отец возвратился с охоты.
Мама, которая проплакала все время с тех пор, как ушел старик, испуганно охнула. Лицо отца озарилось сполохом огня со свечного огарка, и мне показалось, что из смуглого оно стало черным.
– Кто сказал это слово, сынок? – спросил он, затем перевел взгляд на меня и стал пристально смотреть мне в лицо. Я шарахнулся: мне почудилось, что это не отец глядит мне в глаза, а кто-то чужой, злой и страшный.
– Я сейчас объясню, Галиб, – поспешно заговорила мама. – Дети, поиграйте пока во дворе.
С этого дня что-то будто сломалось в нашем дружном и тихом доме. Я, правда, понял это гораздо позже.
Зима прошла как обычно. Все так же уходил на охоту отец, только теперь надевал он на ноги плоские деревянные лыжи. Все так же хлопотала по дому мама, а мы с Рашидом играли во врагов, закидывая друг друга снежками, и в прятки, с головой зарываясь в сугробы. Мало-помалу я забыл о старике, который был моим дедом и который приходил к нам неизвестно зачем. Вспомнил я о нем лишь на исходе зимы, в тот день, когда мама с отцом поссорились.
Это произошло поздним вечером, и ни про Аллаха, ни про Христоса речи у них не было. Я уже задремывал на кровати в комнате, которую мама называла детской, когда услышал громкий и гортанный отцовский голос.
– Никогда! – рявкнул отец, и в следующий миг до нас донесся грохот, словно он с силой саданул кулаком по столешнице. – Никогда ни один из моих сыновей не поднимет руку на твою родню.
– Тише, – донесся до меня едва различимый голос мамы. – Детей разбудишь.
– Пускай слышат, – загремел отец. – Они мужчины, и им пристало носить оружие. Завтра я поговорю с ними, но клянусь, что, пока я жив, ни один из них…
Отец замолчал. На соседней кровати завозился Рашид.
– Слышал? – прошептал он.
Я кивнул в темноте. Отец сказал, что мы будем носить оружие, а значит, пойдем с ним в лес охотиться на зверюг. Раньше я мечтал о том дне, когда отец возьмет нас с собой на охоту, но сейчас почему-то почувствовал, что мне совсем не радостно.
На следующее утро, едва позавтракали, отец поднялся по приставной лестнице на чердак и вернулся оттуда, волоча на плече здоровенный, запертый на замок сундук. Мы с братом часто гадали, что в этом сундуке, и приставали к отцу с расспросами, но он отнекивался и говорил, что узнаем в свое время. Я сообразил, что «свое время» настало.
Хмурясь, отец водрузил сундук на стол и стал возиться с замком. Мама молча сидела, сложив на коленях руки, и глаза у нее были красными, словно проплакала всю ночь. Я подошел к ней, мама прижала меня к себе, и теперь мы с ней оба молча смотрели, как отец управляется с сундуком. Рашид в это время едва не приплясывал вокруг стола от нетерпения.