Сочинитель - стр. 6
В общем, Кольцов учил Никиту оперскому образу жизни, и, надо сказать, ученик радовал и удивлял своего наставника – Кудасов все схватывал буквально на лету, казалось, он был просто рожден для этой работы, а в инженеры попал по недоразумению… Правда, успехи Никиты, возможно, объяснялись еще и преподавательским талантом Кольцова – капитан умел объяснять самые сложные и деликатные вещи очень доходчиво, образно и кратко…
Алексей Валентинович все больше привязывался к сильному и симпатичному парню – ничего удивительного в этом не было, своих-то детей Бог Кольцову не дал… Для Никиты же капитан стал просто непререкаемым авторитетом. Довольно быстро их тандем самым благотворным образом начал сказываться на проценте раскрываемости в отделении, и в конце марта на итоговом совещании майор Грушенко, говоря о «влившихся в ряды милиции новых кадрах», даже привел в пример Кудасова – Алексей Валентинович (которого почему-то не хвалили), сидя на жестком стуле в ленинской комнате, довольно жмурился, словно все комплименты достались ему самому.
Два опера – старый и молодой – работали в настолько плотном контакте, что в начале апреля Никите уже казалось, будто он знает Кольцова давным-давно. Фактически расставались они лишь для того, чтобы немного поспать ночью, – про выходные Никита забыл напрочь, а Алексея Валентиновича и раньше давно уже не тянуло в пустую квартиру… Нет, какие-то женщины в жизни капитана, что называется, присутствовали (точнее – мелькали), по крайней мере они звонили Кольцову на работу и пару раз натыкались на Кудасова, но когда Алексей Валентинович ухитрялся встречаться со своими пассиями и кто они такие – оставалось для Никиты загадкой. Кольцов не любил распространяться о своей личной жизни, а за месяц с небольшим Кудасов уяснил, что капитан говорит только то, что сам осознанно хочет довести до собеседника; если же он не желает о чем-то рассказывать, спрашивать, выпытывать, пробивать – бесполезно. Алексей Валентинович умел при необходимости засыпать собеседника ворохом слов, не давая при этом никакой информации. И не то чтобы Кольцов не доверял лейтенанту – наоборот, иногда старый битый жизнью опер говорил Никите такие вещи, какие не говорил до этого никогда никому из своих коллег, но… Очень многие страницы трудовой биографии и личной жизни Алексея Валентиновича были для Кудасова черными дырами.
К одной из таких дыр Никита прикоснулся в середине первой апрельской недели. В тот день Кольцов отсутствовал в отделении почти до обеда, а появившись наконец в кабинете, долго молчал, глядя в окно и чисто механически пытаясь накрутить на указательный палец прядку коротких волос. Кудасов с вопросами не лез, только поглядывал на капитана с любопытством и занимался накопившейся писаниной.