Сочинитель - стр. 27

Ответы на некоторые вопросы, не дававшие Никите Кудасову покоя, удалось получить только в сентябре девяносто третьего, когда у начальника отдела состоялся доверительный и весьма долгий разговор с Андреем Обнорским – заведующим криминальным отделом крупной городской газеты, больше известным читателям под псевдонимом Серегин. С Обнорским Кудасов пересекся впервые еще в девяносто втором году. И не просто пересекся, а фактически спас парня от верной смерти… Но по ряду причин Серегин на доверительный разговор пошел далеко не сразу. Лишь в сентябре 1993 года Обнорский рассказал в подробностях, как он, сам того не желая, оказался втянутым в одну серьезную историю, касавшуюся, судя по всему, и самого Антибиотика, и некоторых людей из его ближайшего окружения. А еще Обнорский передал Кудасову обширное досье на «империю» Палыча. Досье это состояло из двух частей, первая была составлена самим журналистом, а вторая Сергеем Челищевым. Дело в том, что Челищев и Обнорский были когда-то приятелями, они даже вместе выступали за университетскую сборную по дзюдо, правда, жизнь потом надолго развела их и свела вновь лишь перед самой гибелью Черного Адвоката… Серегин передал Кудасову это досье при одном условии, – журналист хотел непосредственно участвовать в дальнейшей разработке Антибиотика, к которому имел большой личный счет.

Принять-то это условие Кудасов принял (его чрезвычайно интересовало все, что содержалось в досье), но в глубине души несколько тяготился данным обещанием (хоть и было оно весьма расплывчатым и неконкретным). Шеф 15-го отдела считал активное задействование гражданского человека в практической разработке задачей опасной, нецелесообразной и даже вредной для дела… Тем не менее Кудасов решил – пусть уж Андрей где-то рядом будет, в одиночку-то он таких дров наломать может, что сам под ними навечно успокоится… Кудасов собирался создать для Серегина иллюзию его активного участия в разработке Палыча – в первую очередь для блага самого же журналиста, который, как казалось Никите Никитичу, не совсем понимал, куда, собственно говоря, суется…

В досье Обнорского – Челищева Кудасов нашел очень много интересного, но… К сожалению, почти все, что там было, не имело доказательной силы. На момент ознакомления Кудасова с материалами, собранными Челищевым, очень многие фигуранты были уже мертвы. Мертвы были и двое из трех так называемых свидетелей Челищева: в досье находились три магнитофонные кассеты с исповедями депутата Петросовета Глазанова, утонувшего по пьяному делу в феврале 1993 года в пруду около завода «Полюстрово» на Ох-те, Валерия Чернова – выпавшего опять-таки по пьянке из окна дома в Озерках, и бывшей секретарши прокурора города Юлии Ворониной – последняя числилась не в реестре покойников, а в списках пропавших без вести, но Никита Никитич полагал, что и третий свидетель скорее мертв, чем жив.