Сочинитель - стр. 11
Участковый скучал и никакого интереса к осмотру, проводимому Кольцовым и Кудасовым, не выказал, сидел себе на кухне и зевал. Кстати, именно на кухне заметил Никита странную деталь – в раковине стояли еще два фужера, на них капала вода.
Кольцов перехватил взгляд лейтенанта и незаметно кивнул, мол, вижу, вижу… А больше операм ничего любопытного обнаружить не удалось.
– Ну, какие соображения? – спросил Алексей Валентинович, когда они вышли из квартиры Бердникова. Никита пожал плечами и, подумав, ответил:
– Что-то здесь не так… Не мог этот Бертолет сам из жизни уйти.
Капитан кивнул, но тут же переспросил:
– Почему же? Может, его депрессия внезапная посетила?
Никита посмотрел Кольцову в глаза и сказал тихо:
– Может, и депрессия… Но почему он тогда собирался «Волгу» новую покупать? Нехарактерно это для человека, страдающего депрессией… И вообще покойный жизнь любил – у него и «Жигули» были, и две дачи… Любовница – в театре на Литейном играет.
– О-па! – присвистнул Алексей Валентинович. – А ты, я смотрю, времени зря не терял… Решил сам справки по Ване навести. Молодец!
Ободренный похвалой Кудасов чуть покраснел и продолжил:
– И фужеры эти в мойке… Похоже, гости были у Бердникова.
– Похоже, – вздохнул капитан, – похоже… Ошибся я. Думал, еще по крайней мере сутки есть…
Кольцов замолчал, потом вынул из кармана пачку «Стюардессы», закурил и, кивнув на лавочку в маленьком сквере, предложил:
– Присядем. Есть о чем поговорить…
На лавочке капитан быстро докурил сигарету до фильтра и тут же зажег новую.
– Значит, тема тут такая… Бертолет покойный до недавнего времени трудился при Викторе Палыче Говорове – в девичестве Зуеве… Есть у этого тихого человека еще одно имя, точнее кличка, погоняло… Антибиотик. Милый и скромный человек, ударник и общественник, полностью осознавший ошибки молодости, выразившиеся в двух судимостях… Последние два года Виктор Палыч живет совсем богобоязненно и скромно, просто ангел бескрылый. А ведь в прошлом он – вор в законе… Знаешь, кто это такие?
– Слышал, – кивнул Кудасов. – Но у нас ведь давно с ними покончено. Это раньше было…
– Покончено, да не совсем, – вздохнул Кольцов. – К слову сказать, Виктор Палыч со всего Союза гостей принимает, за советом к нему из разных городов до сих пор собираются, да… Так вот, в восемьдесят первом у Антибиотика крупные неприятности начались, он и нырнул в Пушкин, женился, фамилию сменил, забился в нору, как мышка… И уцелел, а ведь имел все основания по «луковому делу» в камеру пойти…
– По какому делу? – не понял Никита.
– По «луковому», – досадливо сморщился капитан. – Крупная афера была, сейчас не об этом речь, будет время – расскажу… Дело-то, кстати, так и посыпалось потом, мелочь одна на зоны пошла… Да, так вот, у Антибиотика до сих пор главный интерес был – сидеть тихо и не высовываться. И людям он своим то же самое велел. Но «человеческий фактор» – это тебе не мешок урюка… Есть такая поговорка: «Жадность фраера сгубила». А я тебе по секрету скажу – она, то есть жадность эта, не только фраеров губит… Бертолет, безвременно упокоившийся, уж никак не фраером был, а вот поди ж ты – не совладал с собой… Вот и вышло в результате, что деньги он любил больше жизни…