Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре - стр. 62
Ведь человек не только сознательно действует, но и обладает сознанием того, что он делает. И даже более – сознанием того, что он делает сознательно. Как видно, одно и то же слово здесь применяется по-разному, а именно в виде прилагательного там, где мы говорим о действии сознательном, и в виде существительного, или субъекта там, где мы говорим о сознании действия. В дальнейших рассуждениях мы намерены сконцентрироваться на сознании действия, а также вследствие этого – и на сознании действующей личности, то есть связать его с личностью и поступком. Только в таком ракурсе мы и будем изучать сознание как таковое. Когда же мы говорим о сознательном действии (не выделяя при этом сознания действия), мы указываем лишь на поступок – и на то его определяемое свойство, которое соединяется с познанием.
Речь идет о таком именно познании, которому поступок обязан еще и тем, что он является voluntarium, то есть что он совершён по собственной воле. Ибо истинное действие воли предполагает познавательную объективацию. Отсюда явствует, что оборот «сознательное действие» прямо не говорит о сознании действия, но зато предоставляет возможность выявить в этой динамической совокупности сознание как таковое и рассмотреть его в виде особого аспекта. Представляется также, что возникает и потребность выявить этот аспект.
Сознательному действию нам предстоит посвятить все наше исследование, между тем как изучение самого сознания действия, о чем речь идет в первом разделе, может представить нам в новом свете полную динамизма систему личности и поступка.
Может (а пожалуй, даже и должен) возникнуть вопрос, почему исследование сознания действия опережает исследование причинности, тогда как именно причинность учреждает сознательное действие как поступок личности. Почему же мы начинаем наш анализ с того, что в действии является вторичным, а не с того, что является главным? На этот вопрос сразу не ответить. Возможно, исчерпывающий ответ удастся получить лишь в ходе самого исследования. В любом случае, проводя вначале анализ сознания действия, мы надеемся лучше подготовиться к анализу причинности, как бы расширить ее поле, а вместе с тем извлечь и более полное представление о поступке как о таком динамизме, который наиболее адекватно выражает человеческую личность как таковую.
При этом совершенно очевидно, что анализ сознания, пусть он и предшествует анализу причинности, в то же время имеет отношение к этой причинности (а одновременно – и ко всему человеческому динамизму) и постоянно ее предполагает.