Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре - стр. 17
А потому то, что мы выражаем в слове «ближний», принципиально отличается от того, что мы подразумеваем, например, под понятием «близкий» или под словосочетанием «член общества, общности, некоего коллектива». Люди могут быть членами разных групп и сообществ, могут оказаться вместе и в связи с этим быть друг другу близкими, могут и, наоборот, оставаться чужими, но независимо от этого они всегда будут в отношении друг друга «ближними», и таковыми эти отношения не перестанут быть ни при каких социальных или политических катаклизмах.
Благодаря этому в человеке сохраняется человеческое: всё то, что в нем существует независимо от его социального статуса и неразрывно с ним, заключая в себе два начала: любой другой и я сам. Следовательно, «ближний» – всеобъемлющая реальность и общность между людьми. Пренебрежение этой категорией и порождает отчуждение человека от человека – едва ли не самую опасную болезнь современной цивилизации.
Когда Иоанн Павел II рассуждает о евангельской заповеди любви применительно к любви, это воспринимается естественно и логично, но в контексте социальных отношений, с точки зрения категории «участия», кажется непривычным, чем-то новым, хотя без этого контекста истинной сути понятия «ближний» (как и «участия») нельзя осознать. Вот эта смелость и естественность соединения сегодняшней жизни с категориями, которые выработаны тысячелетней традицией, и делает, наверное, мысль Папы одновременно традиционной и актуальной, близкой и понятной каждому, благодаря чему на задний план уходит тип доказательности и ее сугубо научная ценность – результат, который получен кропотливым и долгим трудом.
Человек исследуется Каролем Войтылой в разных измерениях (как личность и собственное «я») и в разных масштабах, которые философ сводит, например, в «Любви и ответственности», к тому, как человек проявляет себя в общении с противоположным полом, а в «Личности и поступке» – в действии. В первой работе акцент сделан на сексуальной этике, во второй – на поступке человека, понимаемом как «осознанное действие». При этом любовь также трактуется как поступок, поскольку через свой поступок личность проявляет себя и становится в любви субъектом.
Многомерна подобного рода «модель» действующего человека: она предстает в психологическом, гуманистическом, феноменологическом, экзистенциальном, антропологическом, персоналистском, наконец, этическом и сверхъестественном измерениях, причем последнее оказывается и самым глубинным, и как бы всё в себя вбирающим, тем обобщающим масштабом, к которому стремится нынешняя культурология, если видеть в ней интегральную дисциплину, привлекающую материал из смежных областей.