Сочинения. Том 2. Иду на грозу. Зубр - стр. 32
– Да, да, – упавшим голосом подтвердил Голицын.
– Не мое дело судить вас, Сергей Ильич, но некрасиво все это, некрасиво.
Крылов ошеломленно молчал. С тупым любопытством отметил, что голос Агатова срывается от совершенно искреннего волнения и на бледном лице проступили большие печальные глаза.
– Лучше горькая правда, Аркадий Борисович, чем сладкая ложь. Мне противны интриги. Если бы Сергей Ильич прямо, по-честному… Я знаю, конечно, он ваш протеже и я пострадаю на этом, зато совесть моя будет чиста.
Агатов повернулся к Голицыну:
– Разрешите, Аркадий Борисович, я сам отвезу Южину наше заключение.
– Да, пожалуйста, спасибо, – сказал Голицын. – Поезжайте. Когда дверь за Агатовым прикрылась, Крылов опомнился:
– Аркадий Борисович, все это не так… Голицын молчал, брезгливо оттопырив губу.
– Черт с ним, с Агатовым… – сказал Крылов. – Тут в другом дело.
– После всего того, что я для вас…
– Вы, по сути, прикрыли целое перспективное направление. Разве так решают научные споры?..
– Поделом мне, поделом. Боже мой, так ошибиться! Они говорили, не слушая друг друга; Крылов раздраженно повысил голос:
– Пусть даже Тулин в чем-то спешит, но запрещать… Я не могу с этим смириться, я не понимаю.
– Кроме Тулина, я вижу, мы еще во многом не сходимся, – сказал Голицын. – У нас, очевидно, разные понятия порядочности.
– Ах-р-р… – Крылов задохнулся.
– Ну-с, продолжайте. Крылов сцепил руки за спиной.
– Мне будет трудно при такой нетерпимости, – медленно подбирая слова, сказал он, стараясь говорить сдержанно и четко. – Если я предположу, что вы всегда правы, мне не остается ничего другого, как превратиться в Агатова и постоянно поддакивать вам. Пропадет всякое удовольствие от работы.
– Научная работа не всегда удовольствие, – язвительно сказал Голицын.
– Возможно, я неудачно выразился, – согласился Крылов. – Пропадет моя ценность как научного работника.
– Она пропадет, если вы будете разделять бредовые идеи Тулина. Впрочем, где уж мне указывать вам! Когда-то вы считали меня своим учителем, теперь я отсталый, торможу, избегаю, даю неверное направление…
– Я всегда уважал вас за то, что вы разрешали спорить с вами.
– Спорят, чтобы выяснить истину. А вы, Сергей Ильич, вы не спорили, а интриговали. Да! Это вы, вы показали свою нетерпимость. За моей спиной наговаривали Агатову, только он честнее оказался… Как не стыдно!
– Вы не имеете права…
– Молчать! Мальчишка! А я еще тащил вас. Уходите! Невозможно! – Голицын кричал, руки его тряслись, и Крылов тоже заорал в бешенстве, стараясь перекричать его:
– Не нужен мне ваш конкурс! Не рассчитывайте! Я отказываюсь от лаборатории, имейте в виду!