Сочинения. Книга 2. Проза. Страницы дневников - стр. 33

А рабочий, который за ним стоит, говорит, что, когда он смотрит на эти отверстия от осколков, ему легче работается.

Я недавно был в Праге. Там на станкостроительных заводах техника великолепная. И там тоже есть советские станки. А из Праги – самолётом в Москву и сразу на «Красный пролетарий». Видел я, как там рабочие трудятся. Какие нормы высокие, а они – перевыполняют. Стоит парень у станка, видно, устал, а сам улыбается. Посмотрел я на того москвича и вспомнил минский станок, который вам сейчас показывал. Что за люди в Советском Союзе! Страна огромная, станков самим сколько надо, а они ещё и помогают – и Китаю, и Корее, да и Чехословакии тоже. Когда у нас говорят, что советские люди – наши братья, хочу, чтобы вы знали, что это – очень дорогие слова.

Недавно прочитали мы в «Правде» статью министра машиностроения СССР. Он очень ругал руководство Ташкентского текстильного комбината за то, что они не могут наладить производство шлаковаты. Условия, мол, у них отличные, а шлаковаты нет. Мы тогда этой статье обрадовались. Конечно, чего радоваться, когда людям от министра попало! Но нам очень была нужна шлаковата, а производства её у нас не было. Послали мы тогда письмо в Ташкент: помогите, пришлите чертежи установок шлаковатного производства. И ведь прислали! Отличные чертежи, в двух экземплярах. И письмо хорошее – «С братским приветом! Директор текстильного комбината».

В прошлом году был я в отпуске в Свердловске, с женой ездил – там у нас дочка живёт, у родителей жены. Ну, делать мне там нечего было. Пошёл к директору Уралмаша, говорю:

– Можно я к вам пока на завод похожу, поучусь?

Директор сказал:

– Вы – свои люди, вам всё можно. Идите в любой цех. Смотрите, что хотите.

Так я и ходил каждый день, как на работу. Конечно, познакомился со всеми, узнал много. Вижу, многого у нас не хватает: и инструментов нет таких, как на Уралмаше, и чертежей. Конечно, и у нас будет, но время дорого! Начальники цехов говорят:

– А мы тебе подарим!

Пошёл я к директору. Рассказал ему всё, прошу:

– Дайте сейчас! Всё равно – официально попросим, пришлёте. Но ведь полтора года пройдёт.

Позвонил директор начальникам цехов:

– Подарим?

– Подарим!

Это очень дорогого стоит.

Вы понимаете, что я не о деньгах говорю?..»

Мы уезжали из Хичена на следующую ночь. Весь посёлок спал, только светились окна в обоих этажах вечернего техникума: в Хичене много студентов. На соседнем поле надрывались лягушки, но всё равно казалось, что вокруг тишина: так темна была эта летняя ночь. Скрылось за поворотом здание техникума – и сразу густая чернота вокруг: ни домов, ни дороги, ни речки, ни сопок – только мягкий чёрный воздух навстречу. Только мерцают зелёные искры – и близко, и поодаль, и совсем далеко. Это дальние звёзды и светлячки перепутали в темноте свои места: звёзды присели прямо на дорогу, а огни светлячков зажглись на вершинах сопок.