Собственный выбор - стр. 23

– Надеюсь, что там есть лифт, – ткнула она пальцем в многоэтажку, к которой мы подъехали меньше, чем через полчаса.

– Утром был, – хмыкнул я. – Если хочешь, я могу тебя понести на руках, – предложил, сам не зная зачем.

– Вот еще, – вздернула она нос. – Сама дойду.

Лифт, слава богу, работал, так что нести Евгению на руках по лестнице мне не пришлось. Но до двери квартиры она буквально доковыляла.

– Заходи, – махнул я рукой, открыв дверь.

Девушка, едва войдя в прихожую, сбросила с ног ненавистные туфли и села на стоящий у вешалки пуфик.

– Фух, – простонала она, привалившись спиной к стене. – Это ж испанский башмачок какой-то, а не обувь.

– Тяжела и неказиста жизнь при наличии публичных мероприятий в ней, – прокомментировал я. – Чаю хочешь?

– Хочу, – Женя кивнула и встала на ноги. Пошевелила пальчиками, обтянутыми тонким капроном. – Так что у вас там с Володей на самом деле произошло? – Она вошла на кухню с этим вопросом.

Я немного помолчал, наливая воду в чайник. Вот что ей на это ответить? Рассказать, как этот недомужик прошелся и по ней, и по ее старшей сестре? Или, что больше похож был на сумасшедшего какого-то? И что орал на всю парковку о том, что его мать совсем слетела с катушек и, если он не предоставит ей наследников в течение года, она его наследства на квартиру в Москве лишит?

– Думаю, что Людмила Пална примет решение проверить его через свои каналы и… возможно отправит лечить психику в специализированное учреждение, – сообщил чистую правду.

– Думаешь, что все так плохо? – Девушка явно расстроилась.

Она села на стул и принялась следить за тем, что я делаю. Я же открыл холодильник и достал несколько контейнеров с готовой едой, которые мне привозила домработница дяди Мирона четыре раза в неделю.

– Думаю, что другого выхода в этом случае нет, – ответил серьезно. – Плохо, что твоя сестра доверяет ему и ничего плохого за ним никогда не замечала…

– Только то, что он нытик, – Женя поморщилась. – Наверное, отсутствие столичной жизни скверно повлияло на его характер.

– Или то, что Людмила Пална и дядя Мирон не допустили его до жизни их семьи и оставили фактически в статусе прислуги. Может быть, он тут на что-то другое рассчитывал? – Прикинул я.

Девушка молча пожала плечами. Ужинали мы молча. Видимо было над чем подумать нам обоим. Я же приглядывался к девушке, так как понимал, что в таком молодом возрасте так себя не ведут. Точнее, было что-то такое в Евгении, что позволяло заметить глубину и твердость ее характера. У меня мама примерно таким же взглядом на меня смотрела, когда я умудрялся во что-нибудь серьезное вляпаться, а отцу приходилось это разгребать. Мама не ругалась, нет. Просто смотрела на меня вот таким оценивающим взглядом и молчала. От этого мне всегда становилось стыдно.