Собрание сочинений в четырех томах. Том 1 - стр. 10
Наратайский период в моей биографии был периодом адаптации и первых уроков, которые можно назвать уроками востребованности. Я адаптировался к местным условиям. Научился обходиться минимумом простой еды и одежды. Не боялся тайги и, хотя с хозяином-медведем не встречался, но волков видел близко. Не боялся морозов.
Ангару с некоторых пор воспринимал как живое существо.
Спал мало. Гулял мало: работа поглощала всё.
Сблизился и сдружился со многими односельчанами, часто был зван ими в гости и бывал во многих домах.
Я сильно привязался к своим ученикам, и мысли почти постоянно были о них. Они платили мне доверием и радостными улыбками, и я отчетливо понимал, что нужен этим детям. Востребован.
Летом 1961 года К. Р. Толкачева перевели в Братск на должность директора новой школы № 8 на Правом берегу. Без Константина Романовича, которого степановцы почитали как отца родного, школа фактически осиротела. Попытки выдвинуть директора из своего коллектива не увенчались успехом. И тогда нашли меня…
Молодое директорство
Моё первое в жизни директорство в Степановской школе было недолгим, всего один учебный год (1962–1963-й), из которого полгода я провел в Москве на подготовке и защите диплома в МГУ. Но, как первая любовь, первое директорство наложило особую печать на всю мою педагогическую биографию. Именно среди степановцев, благодаря заботливым отношениям и крепкому товариществу, которые сложились между нами, я окончательно осознал свои жизненные приоритеты, которые позволили мне определить свое мировоззрение и основные векторы дальнейшего пути.
С первых дней работы в школе я был окружен такой заботой, душевной теплотой и материнской любовью своих подчиненных и коллег, каких потом я нигде никогда не встречал. Может быть, причина была в том, что в свои 22 года был я для них, 40–45-летних, как сын; может быть, потому, что за время работы с ними я ни разу никому не показывал своей власти, ни разу ни на кого не кричал, ни разу никому не объявлял выговор. Может быть, потому, что я ни разу никого из них не обманул, хотя меня, случалось, обманывали. А может, еще и потому, что был предан своему коллективу всеми своими потрохами, хотя как руководитель я был неумеха и допустил немало промахов. По своим личным качествам и тем коленцам, которые я время от времени выкидывал, я не был образцом поведения. Но мне, как блудному, но любимому сыну все сходило с рук. А когда, бывало, стыд за содеянное жег мои щёки, мои мамочки сочувственно улыбались, но никогда ничего не комментировали, щадя мой директорский авторитет. И я тоже вовсю старался соответствовать их ожиданиям.