Собрание сочинений. Том 3. Крылья ужаса. Мир и хохот. Рассказы - стр. 83

– Какие там выводы?! Миша мог ворваться, и что тогда?! – слегка нервно воскликнула Ксения.

Лена укоризненно на нее посмотрела.

– Во-первых, я была на сто процентов уверена, что его не выпустят.

Во-вторых, ничего бы вам Миша не смог причинить, если бы даже проклял вас со всей лошадиной силой… Вы защищены, – резко заключила она. – Иначе я бы не рекомендовала вам этот эксперимент. Такие типы, как он, ничего не могут причинить тем, кто из нашего окружения, например…

– Естественно, Леночка, – зря мы, что ли, погружались в метафизику, но нежное женское «эго»… все-таки встало на дыбы, – закончила Алла. – А Сама – мощный и дикий фрукт, ничего не скажешь.

– Отчего она словно в ад полезла? – рассуждала Ксюша, откусывая пирожок. – Надо же, чтоб данные Стасика так довели эту жуткую бабу с глазами пугливого льва.

– То-то и оно, девочки, – ответила Лена, выдохнув. – Но сеанс окончен. Цель достигнута. Если Сама пришла в дикообразный ужас, прикоснувшись к ситуации со Стасиком, то вам, Алла, лучше туда не соваться, и поставьте точку на этой истории. Саму просто так не выведешь из себя…

– Значит, Нил Палыч прав, – задушевно и задумчиво прервала ее Ксюша.

– На то он и Нил Палыч, чтобы часто быть правым, – заметила Лена.

Чашки с кофе уже опустели, но подошла официантка: «Вам еще?» «Еще», – был ответ.

– Аллочка, я вам советую: главное, выбросите Стасика из головы. То, во что он влип, доконало даже Саму. Если он и вернется, он будет не похож ни на кого и ни на что.

– Конечно, Аллочка, – всхлипнула Ксюша. – На тонком уровне он столько чудовищ на своей спине принесет, если придет… Какой он муж будет?.. Зачем тебе такой супруг?

– Не мучь, Ксюша.

– Брось. В тебя столько влюблены, – парировала Ксюша. – Влюблены, ладно. А вот Саша Смирнов тебя любит. Из нашего круга. И глаза у него не как у людей. А то куда ни глянь, одни люди и люди. Когда ж боги-то к нам опять нагрянут, как во времена Трои?

– Вся эта история со Стасиком не хуже вторжения богов, – усмехнулась Алла.

– Ты лапочка. Ура! – воскликнула Ксюша. – Поставим точку!

– Только Андрей точку не поставит. Но это его дело, – тихо произнесла Алла.

И все они опять выпили за непостижимое. «А я к Стасику хочу», – тайно подумала Ксюня и оборвала себя.

На Москву лег туман.

К Степану стала подбираться тоска, и тоску он нередко любил, блаженно-недосягаемой любовью.

Начиналось у него обычно с любимой в этом случае песни: