Собрание повестей и рассказов в одном томе - стр. 149

– Как чего?! «Калачиков».

«Пшеничную» здесь зовут «калачиками». Никакой другой давно не водится.

Толпа не успела затаить дыхание – Вера спокойно ответила:

– Хоть ящик бери. Жалко мне ее, что ли?

Народ зашевелился: вот ведь врут! Вот врут! Вот чего только не напустят, чтоб держать человека в раскаленных нервах!

– Тогда… тогда. – Колька растерялся и не знал, на что решиться. – Тогда… пять штук.

Вера одним захватом брякнула перед ним пятью бутылками и щелчком стрельнула костяшками на счетах: тридцать и один рубчик.

– Ты чего?! – хихикнул Колька.

– А ты чего? – уставилась на него продавщица.

– Чего насчитала-то? Ты это… игрулечки свои потом.

– Слепой? Не видишь?

– Не слепой и не глухой. Грамотный. Ты почем ее продаешь?

– А ты что – в первый раз ее в глаза видишь? Не знаешь?

– Где у тебя новая цена?

– Какая новая цена?

– Государственная! Сегодня какое число?

Вера сграбастала с прилавка бутылки и поставила их куда-то себе под ноги.

– Ты чего?! – закричал Колька и повернулся за поддержкой к народу: – Она чего это, а? Она по-вчерашнему хочет, по-старому. Вы поглядите!

– Проваливай! – отрезала Вера, не вступая в переговоры. – Следующий!

– Чего проваливай! Чего проваливай! – завопил Колька. – Сегодня какое число? Вся страна пьет по-новому, а ты чего?! Ты кому ее – баранам продаешь? Совсем уже обнаглели! Вся страна пьет по-новому, а мы значит, плати. За шесть, значит, за двадцать!

– Следующий! – переводя голос из грудного в горловой, потребовала Вера.

Следующим был пенсионер Иван Демьянович Карнаухов по прозвищу Кабыть, человек тихий и осторожный, всю жизнь проработавший в ночных сторожах. Иван Демьянович залепетал:

– Я тоже, кабыть, по-новому… кабыть, за три и семьдесят.

– Да вы что – очумели?! – Вера гневно уперла руки в боки, оглядывая очередь и понимая уже, что перед нею стоит сейчас народ единого духа. – Какие три семьдесят?! У вас соображенье маленько есть? Или уж последнее пропили?

– Слух же прошел, – послышалось из очереди.

– Да мало ли что вам наговорят! Вы пошто сюда-то по слуху идете?

– Не слух – сообщение было! Сам слышал, – подпустил чей-то нетвердый голос, но кто в таких случаях замечает расхлябанность?

И – загудели:

– Ага, в тайге живем, так все можно. И недовозить можно, и обдирать можно.

– Будто нелюди мы. Будто закону нету.

– Известно, закон что конь: куда хочу, туда и ворочу.

– Ишь, наела бока-то, – вступил опять в роль Колька Новожилов, больше всех потрясенный зашатавшейся уценкой. – Оно и старую цену надо проверить, какая она. Неизвестно, где ее набавляли.

Этого Вера вынести не могла.