Собор Парижской Богоматери (адаптированный пересказ) - стр. 27

– Мужчиной, у которого на голове шлем, в руках шпага, а на сапогах золотые шпоры.

– Вот как! – насмешливо протянул Гренгуар. – Значит, без золотых шпор нет и мужчины. Ты кого-нибудь любишь?

– Я скоро узнаю, – произнесла, подумав, Эсмеральда.

– Почему не сегодня вечером? – нежно спросил поэт. – Почему не со мной?

Она серьезно взглянула на него.

– Я полюблю только того мужчину, который сумеет защитить меня.

Гренгуар покраснел. Девушка, очевидно, намекала на то, что два часа назад, когда ей грозила опасность, он не смог вызволить ее из рук похитителей.

Оба замолчали. Гренгуар стал царапать стол ножом, девушка принялась ласкать Джали.

– Какая хорошенькая козочка! – сказал Гренгуар.

– Это моя подружка, – ответила цыганка.

– Почему тебя зовут Эсмеральдой? – спросил поэт.

– Не знаю.

– А все же?

Девушка вынула маленькую овальную ладанку, висевшую на цепочке у нее на шее. Ладанка была обтянута зеленым шелком; посредине была нашита зеленая бусинка.

– Может быть, поэтому, – сказала она. – Мое имя по-испански значит «изумруд».

Гренгуар хотел взять ладанку в руки, но Эсмеральда резко отстранилась.

– Не прикасайся к ней! Это амулет.

Девушка спрятала ладанку и снова погрузилась в молчание. Гренгуар лихорадочно выдумывал тему, чтобы продолжить разговор.

– Когда ты приехала во Францию?

– Не помню. Я была совсем маленькая.

– А в Париж?

– В прошлом году. Когда в августе наш табор входил в Папские ворота, над головой у меня пролетела камышовая славка. Я еще подумала, что зима будет суровая.

– Да, так оно и было, – подхватил Гренгуар, радуясь, что разговор, наконец, завязался. – У меня всю зиму коченели пальцы. Значит, ты пришла с табором. Ты умеешь гадать?

– Нет.

– Кто тот человек, которого вы называете цыганским герцогом?

– Глава вашего племени.

– Он сочетал нас браком, – робко заметил поэт.

– Я даже не знаю, как тебя зовут.

– Пьер Гренгуар, – поспешно представился поэт.

– Я знаю более красивое имя, – отрезала девушка.

– Оно принадлежит твоему любимому?

Эсмеральда пожала плечами и промолчала.

– Ничего страшного, – заметил Гренгуар. – Может, ты полюбишь меня, узнав поближе. Ты рассказала мне свою историю, теперь моя очередь. Я сын сельского нотариуса. Двадцать лет назад, во время осады Парижа, моего отца повесили, а мать зарезали солдаты. Так в шесть лет я остался сиротой. Подошвами моим ботинкам служили мостовые Парижа. Сам не знаю, как мне удалось выжить. Я побирался. Торговка фруктами давала мне сливу, булочник бросал корочку хлеба. По вечерам я старался, чтобы меня подобрал на улице ночной дозор. Меня отводили в тюрьму, и там давали охапку соломы. Ты никогда не была в тюрьме, Эсмеральда?