Собиратели ракушек - стр. 95
– Я об этом знаю. Оливия сказала вчера за обедом.
– Тебе надо поехать в Лондон. Чтобы лично присутствовать. Должно быть очень занятно.
– А ты собираешься там быть?
– Если сумею выбраться с работы.
– Удивительно, как вошли в моду эти старые полотна. И какие за них теперь деньги платят. Бедный папа́ в гробу бы перевернулся, если бы знал.
– «Бутби», я думаю, на них прилично нагрел руки. Ты видела, какую рекламу они поместили в «Санди Таймс»?
– Нет, «Таймс» я еще не успела посмотреть.
Неразвернутая газета лежала на стуле у нее за спиной. Ноэль протянул руку, взял газету, нашел то, что искал, и, перегнув, показал матери. Пенелопа увидела внизу страницы традиционную рекламную шапку художественного салона «Бутби».
– Вот это: «Второстепенная работа или крупное открытие?»
Она пригляделась к мелкому шрифту. Сообщалось, что через аукцион «Бутби» были проданы два небольших полотна, близких по манере и сюжету. Одно пошло за триста сорок фунтов, а за другое уплачено свыше шестнадцати тысяч.
Чувствуя на себе взгляд Ноэля, Пенелопа стала читать дальше: «Аукцион „Бутби“ немало способствовал серьезной переоценке викторианской живописи, еще недавно совершенно не пользовавшейся вниманием. Наши компетентные консультации – к услугам потенциальных клиентов. Если у вас есть что-нибудь относящееся к этому периоду, что вы хотели бы оценить, почему бы вам не позвонить нашему эксперту мистеру Рою Брукнеру, который с удовольствием приедет и выскажет свое мнение совершенно бесплатно».
Дальше шли адрес и номер телефона и больше ничего.
Пенелопа свернула газету и отложила в сторону. Ноэль ждал. Она подняла голову и посмотрела на него:
– Почему ты хотел, чтобы я это прочитала?
– Просто подумал, что, может, ты заинтересуешься.
– Заинтересуюсь возможностью оценить мои картины?
– Не все, конечно. Картины Лоренса Стерна.
– Чтобы застраховать? – ровным голосом спросила Пенелопа.
– Ну, если угодно. Я не знаю, на какую сумму они у тебя застрахованы. Но имей в виду, сейчас пик рынка. На днях Милле был продан за восемьсот тысяч.
– Но у меня нет Милле.
– А ты… не склонна продать?..
– Продать?! Картины моего отца?
– Не «Собирателей ракушек», понятное дело. Но, может быть, панно?
– Они не окончены. И, наверное, ничего не стоят.
– Это ты так думаешь. Потому-то и надо обратиться к оценщику. Прямо сейчас. Если ты будешь знать их цену, ты, может быть, передумаешь. В конце-то концов, они висят на лестнице, кто их видит? Ты сама-то, наверное, на них не смотришь никогда. И даже не заметишь их отсутствия.
– Откуда ты знаешь, замечу я их отсутствие или нет?